Сандер также оставался. Потому что не хотел сопровождать Аделе, а Бенедикте больше не впускала его в свою жизнь.

Сам того не желая, он все же понимал ее. Он смертельно ранил сердце застенчивой, неуверенной в себе девушки. Сможет ли она когда-нибудь довериться другому мужчине — он не знал. Все его попытки объясниться с ней словно натыкались на холодную стену. Она не была обиженной, а только бесконечно грустной, почти все время молчала. Он признался, что та глупая ночь, когда он угодил в постель к Аделе, была одной из первых в их путешествии, что он был пьян, и что впоследствии ужасно раскаивался.

«В ту ночь со мной ты тоже был пьян», — тихо ответила Бенедикте, отвернувшись в сторону.

«Не так уж и пьян, Бенедикте, — он попытался переубедить ее. — У нас с тобой все было совершенно по-другому».

Тогда она посмотрела на него серьезными, насквозь прожигающими глазами и сказала: «Мне кажется, что ты имел в виду что-то, когда сказал — у нас с тобой». «Да, конечно», — сразу же заверил он. Но она продолжала: «Но что потом, Сандер? Пусть даже сейчас ты относишься ко мне действительно так, как все время уверял. Но что произойдет, когда ты встретишь девушку гораздо более красивую чем я, или более привлекательную, а если к тому же она будет сочетать красоту и ум? Что будет тогда?» Она быстро отошла от него, пока он не начал возражать.

Но Сандер задумался над тем, что сказала Бенедикте. И он признал, что она права. Он сильно привязался к Бенедикте, она была замечательной девушкой, у них было много общего, он фактически полюбил ее сейчас…

Но, если быть до конца откровенным, то по прежнему опыту он знал, что никогда бы не смог устоять перед действительно красивой и соблазнительной женщиной. Это было заложено в его природе, не случайно же Сандер постоянно был избалован весьма откровенным женским вниманием.

Поэтому он больше не говорил с Бенедикте о будущем. Они расстались друзьями, он обнял ее, попытавшись вложить в это движение все тепло и печаль, на которую был способен. Кроме того, Сандер хотел показать, как сильно он страдал оттого, что был неправильно понят, все же сохранив свое чувство к ней. И… как неразумно она поступает, отвергнув его. Это было первое поражение Сандера Бринка на любовном фронте.

Сердце Бенедикте словно умерло. Девушка была даже не в силах разобраться в своих чувствах к нему.

Значительно хуже она перенесла расставание с Марко. Ей показалось, что она теряет всякую защиту и опору в окружающем жестоком мире, когда он отказался возвратиться домой к Людям Льда.

— Я не могу, — сказал он с сожалением. — Мне нельзя делать этого. Но, Бенедикте, милая сестричка… Не печалься из-за Сандера Бринка! Ты поступила совершенно правильно, позволив ему идти своей дорогой, поскольку душа его не возмужала, он долго еще будет оставаться ребенком в этом отношении. Ты намного превосходишь его — у тебя сильно развито чувство ответственности. Ты сильнее, Бенедикте.

— Нет, Марко, — отчаянно взмолилась она. — Как раз сейчас я чувствую себя особенно слабой. Поскольку не могу забыть его, как бы сильно ни пыталась.

— Я знаю, и считаю, что так и должно быть, — сказал Марко и погладил ее по щеке теплой, словно заряженной электричеством, рукой. — Но ты прекрасно справишься и с этим, я знаю. Другие будут искать помощи у тебя.

— Это пугает меня, — печально улыбнулась Бенедикте.