Я провел рукой и взглянул на ладонь.

– Хрен его знает, не помню, чтобы меня зацепило…

Рванув назад, я вновь высунулся из окопа. Черт, винтовку-то не проверил! Дернул затвор и взглянул на блеснувшие патроны, порядок. Следующим я выбрал такой же Т-2, что был уже практически на мосту. Такими же меткими выстрелами я остановил и его. Интересно, это так и останется со мной или исчезнет? На возникший вопрос почти сразу появился ответ. В небе появилась авиация, естественно, противника. Два худых силуэта промелькнули в сторону наших позиций, а спустя пару секунд где-то за нами дважды что-то рвануло.

– Зверев, немцы авиацию вызвали, значит, уперлись, суки! – прокричал сержант.

А я вдруг решил попробовать стрельнуть по самолету.

Положив винтовку на бруствер, присел, ожидая разворота самолетов. Те неспешно делали пологий вираж, набирая высоту.

– Сейчас пушками месить будут, бомбы уже сбросили, – опять сержант.

– Что, приходилось уже под них попадать? – бросил я, не отвлекаясь от наблюдения.

– А тебе нет? Ты же давно в нашем полку, – явно удивился Черный.

– Да хрен его знает, забыл как-то…

– Такое забудешь!

Самолеты противника тем временем начали пикирование. Дождавшись сближения, при котором я четко разглядел кабину пилота, я спокойно спустил крючок. Промах. Так, какая-никакая пристрелка все-таки нужна, видимо, зависит от расстояния до цели. Руки работали сами, я вновь поймал на мушку кабину с пилотом внутри и потянул спуск. Удивление было уже меньшим, но все равно серьезно меня поразило. Идущий на нас самолет ведущего немецкой пары, не выходя из пикирования, воткнулся в землю и почти сразу взорвался. Краем глаза отметил, что место падения этот урод «выбрал» крайне неудачно для нас, воткнувшись где-то на позициях полка. Черт, досталось кому-то, причем всерьез.

– Слышь, Зверюга, ты когда успел так стрелять научиться? – На меня смотрел сержант, явно охренев от моих возможностей.

– Да я и сам не понимаю, как получается, – искренне ответил я, – просто вижу, как и куда надо выстрелить, вот и стреляю.

– Молоток, глядишь, с твоей помощью мы и устоим.

– А второй-то испугался, – тем временем заметил я. Действительно, ведомый сбитого мной фрица почти сразу рванул свою машину в сторону и ушел из-под огня.

Не успели толком порадоваться, как пришёл идиотский приказ командира полка.

– Вперед, в атаку! – «Да что же они все так сдохнуть-то торопятся!» – выматерился я про себя.

– Сержант, вот как хочешь, но я не пойду! Это ж натуральная подстава…

– Чего это? – в который уже раз за сутки удивился командир.

– Ну, ведь стоим же крепко, на фига дохнуть-то?

– Я с тобой согласен, но приказы…

– А ну, чего тут улеглись, вперед, в атаку! – раздался рядом голос кого-то из командиров.

Ну, что рассказывать? Да положили полк товарищи командиры, но я это узнаю чуть позже.

В голове звенело так, что было страшно шевелить даже ресницами. Звон заглушал все остальные звуки, которые, скорее всего, были не тихими. Открыв глаза, я увидел картину маслом. На нашем берегу речки стоял последний немецкий танк, стоял вполне целый, что и напугало. Дальше произошло то, что напугало еще сильнее. Меня грубо перевернули на спину, отбирая из крепко сжатых ладоней винтовку, и ударили ногой в живот.

– Больно же, суки! – вырвалось у меня, и сапог с коротким голенищем врезался в живот с новой силой. Дух из меня вышел вместе с криком.