Ян усмехнулся в ответ и, лениво потянувшись, произнес:

— Наслышан-наслышан. Вы в курсе, что фото с вашими художествами теперь красуется на рабочем столе директора управляющей компании?

Недоуменно моргнула, а потом до меня дошло, что это он говорит о моем очаровательном козлике. Вот уж ни за что бы не подумала.

— Не имею чести быть с ним знакома, — прохладно ответила я и пошла на кухню ставить чайник.

Ян двинулся следом за мной, с интересом рассматривая свежевыбеленную печку.

— А он о вас прекрасно осведомлен, как впрочем, и вся управляющая компания.

Не знаю, зачем он затеял этот разговор, но он мне определенно не нравится. А если мне что-то не нравится, я что…? Правильно. Этого не делаю.

— Это все конечно замечательно, — довольно резко сказала я. — Но не соблаговолите ли вы присесть на диван. Я поставила чайник. Пойду, позову Гену.

— Зачем Гену? — растерянно спросил господин немец.

Присмотрела к нему повнимательнее, и довольно улыбнулась. Есть контакт. Глазки уже совеленькие стали. Бай-байки захотелось.

— Как зачем? Чай пить. Человек целый день за рулем.

Судя по вытянувшейся роже немца, он явно не рассчитывал пить чай со своим водителем. Небось подумал, что я тут для него одного так расстаралась. Ага! Держи карман шире.

— Я мигом, — бросила через плечо, уже обуваясь у двери, и побежала к машине.

Гена обрадовался мне как родной.

— Чай с вареньем? С удовольствием! — и тут же подозрительно переспросил. — А вы меня точно ничего таскать не заставите?

— Не заставлю, — заверила я.

За него Луганский уже все перетаскал. А вот за вареньем в подвал все же пришлось Гене слазить. Детина он рослый и не один раз приложился затылком о притолоку, пока лазил. Зато выбрался с довольной моськой.

— Ничего, что я малиновое взял?

Как я и предполагала — стоило немцу опуститься на диван и положить голову на подушечку, как объятия Морфея унесли его в далекие дали. Он теперь потерян для общества, а точнее для Виталия Ивановича вплоть до самого вечера. С минуту просто стояла и смотрела на улыбающегося во сне начальника, размышляя о том, как мало человеку для счастья надо. Всего-то две капельки снотворного, а счастливы и я и Петерман. Каюсь, была у меня подленькая мысль, подлить ему в компот Пургена, что бы из нашего уличного «домика» выполз только к ночи, но пожалела. Вот такие мы женщины загадочные.

Тихонько вздохнула и, взяв плед, накрыла немца, так что б один нос его длиннющий торчал. Глядишь, пригреется и всю ночь проспит. Спи соколик. Спи.

Глава 13

Пока господин немец спал и видел чудесные сны, я, что бы отвлечься от неприятных дум, решила занять руки полезным делом, а заодно и подключить Генадия.

Чай — это хорошее дело, но время уже перевалило за обед, а в холодильнике шаром покати. Тоскливо прошлась по содержимому морозилки. Мяса нет. Печалька…

— Гена! — зычно позвала я. — Вы вареники домашние любите?

Голова парня в мгновение ока показалась в проеме. Он окинул голодным взглядом кухню и энергично закивал.

— Люблю.

— Отлично! Значит, будете помогать.

Он недоуменно моргнул, когда я всучила ему в одну руку лопату, в другую ведро и показала, где растет картошка. И нечего на меня так обижено смотреть. Кто не работает, тот не есть! Ладно, для Петермана пожалуй придется сделать исключение.

— Вот и славненько! — сказала я самой себе, чувствуя как неуемная жажда деятельности буквально распирает изнутри.

Напевая себе под нос, ставший излюбленным фронтовой репертуар, я быстро просеяла муку и замесила тесто.