Юджин состроил насмешливую гримасу.

— Ну, если ты настаиваешь…

Попугай захлопал крыльями, затем вспрыгнул Юджину на плечо и вцепился когтями в обнаженную кожу, как бы желая напомнить человеку, кто тут настоящий хозяин.

— Эй, ослабь хватку! Я ведь сказал, что поделюсь с тобой гренками.

Как только он открыл дверь каюты, Пират выпорхнул на палубу и уселся на поручень из тикового дерева. Рассеянно потирая плечо — там, где остались следы от когтей попугая, — Юджин, зевая, последовал за ним по крутым узким ступенькам трапа, ведущего в рубку.

Утро было из таких, когда хочется навсегда поселиться в этом райском местечке. Солнечный свет лился, словно жидкая струя тепла, нежно лаская кожу. Лучи солнца плясали на водном просторе залива, отражаясь на мелких волнах у бортов кораблей, стоявших на стапелях. Выдался прекрасный денек, и можно поплавать, расслабиться, позагорать. Однако вспомнилось кем-то написанное грустное стихотворение:

Эти строки вполне отражали его душевное состояние. Но ничего, мы еще поживем и порадуемся жизни. Мы свободны, предприимчивы и молоды… Все впереди!

А все же, кто там, на корабле Бена? Что это за женщина? Старина Бенджамен Лайтвуд иногда позволял себе развлечься в женской компании, но он ведь даже не упомянул ни о чьем приезде в прошлый уикэнд. Слишком юная особа, чтобы прийтись по вкусу старому Бену.

На следующий день, всласть поплавав и забравшись на борт яхты, он опять увидел женщину, загорающую на палубе «Колибри». Он постарался разглядеть ту, что вдалеке нежилась на солнце. Ну, не девочка, это уж точно. Да, это была зрелая женщина, в самом, что называется, соку… Купальник из золотистой ткани не скрывал, а, напротив, подчеркивал мягкие изгибы ее тела от талии к бедрам, упругую выпуклость ягодиц и полные округлости грудей.

Неожиданно всего его словно обдало жаром, пронзило болезненно и остро, будто в голое плечо снова вцепились когти попугая. Юджин выпрямился, между бровями пролегла суровая морщинка. Рука скользнула вниз, по животу, по белому рубцу шрама. Возбуждение слегка спало, сменившись странноватой теплотой во всем теле. Он постарался унять зов плоти, и это ему почти удалось.

— Вот так секс-леди! — обронил Юджин, повернув голову и уставившись на попугая.

Затем окинул беглым взором корму переоборудованного траулера Бена. Женщина не спала, как он предположил вначале, она медленно согнула одну ногу в колене и подняла вторую, изящно выгнутую, словно делая гимнастику. Его снова обдало жаром.

Бог ты мой! — пронеслось в голове Юджина, когда он, испытывая почти забытое ощущение, в шоковом состоянии едва не скатился кубарем по трапу. Господи, ведь он давно не чувствовал ничего, кроме весьма умеренного, сдержанного интереса к женскому полу. Это слабое влечение и назвать-то желанием нельзя было, не говоря уж о вожделении. Нет, давненько ничего подобного теперешнему состоянию он не испытывал.

Он резко помотал головой, пытаясь избавиться от наваждения. Однако это не помогало. Он поплелся обратно в каюту. Но на полдороге до него вдруг дошло: ведь это он, как мальчишка, старался поскорее убежать от соблазнов, испытывая вполне понятную в раннем возрасте робость! Эта мысль ошеломила его почти так же, как и внезапный сексуальный позыв. Да, Юджин Блейк, ты здорово изменился… Тебе еще ни разу в жизни не приходилось прятаться — ни от одной женщины, ни от одной опасности… Вот разве что тогда, когда ты оказался на подветренной стороне острова, а ураган неотвратимо надвигался.

Юджин оглянулся. Пират по-прежнему сидел на поручне, подергивал головой и пристально разглядывал женщину, маячившую на палубе траулера.

Вот и все, подумал Юджин. Рано или поздно это должно было со мной случиться. Она так не похожа на привычных худышек, болезненных и загнанных жизнью женщин того мира, в котором он обретался.