Сложна эпоха, многогранен образ царя Ивана, неоднозначны оценки событий и фактов, обширна историография проблемы. Наше прошлое вообще сложно и противоречиво. Но это наша история.

Другой крупный историк культуры XIX в. M. Н. Сперанский внес большой вклад в изучение темы, опубликовав ряд памятников «отреченной литературы» – запрещенных по тем или иным причинам в Древней Руси кни г. Размышляя о причинах появления астрологии в Древней Руси, он писал, что в публикуемых им памятниках соединились языческие гадания и христианское миропонимание и что основой были «общечеловеческие психологические черты» – стремление знать свою судьбу.

По-новому взглянул на эти памятники культуры Древней Руси историк астрономии С. Шангин: в докладе, прочитанном в феврале 1930 г. на заседании Комиссии по истории знаний АН СССР, он отметил, что, изучая эти астрологические кодексы, неизбежно приходишь к выводу: они весьма важны для истории знаний, именно для истории естественных наук, и в частности для астрономии. Анализируя греческие рукописи из собраний русских монастырей XV–XVI вв., он отметил, что в них были заданы основные методы всех естественных наук (мир, земля и небо как единое, связанное целое). С одной стороны, астрология предшествовала астрономии. Но с другой – астрономия предшествовала астрологии, и та была всего лишь «инструментом», который мог возникнуть не ранее самих наблюдений и при помощи которого определенное время решало свои специфические временные задачи. Шангин считал астрологию своеобразным стержнем народной науки: наиболее сильная сторона народной науки, – отмечал ученый, – астрология, – поглощает или в ином случае окрашивает собой другие отрасли народного знания (магия ботаники – астроботаника, медицина – иатрософия, метеорология – астрометеорология).

Человек Древней Руси в явлениях природы видел естественную связь с временами года, которые связывались у него с периодически возвращающимся миром Солнца, Луны и созвездий. Словом, если астрономия – наука естественная, то астрология в той же мере наука и гуманитарная, она требует скорее философско-историко-культурного, нежели историко-научного подхода, и как предмет изучения находится как бы между историей науки, историей культуры и историей философии.

Все эти предварительные замечания позволяют нам убедить читателя взглянуть именно с историко-культурной точки зрения на памятники культуры эпохи «Московского царства», содержащие в себе информацию и о распространении астрологии в Древней Руси.

В наибольшей степени сохраняют такую информацию так называемые «отреченные книги», то есть запрещенные к распространению на Руси. Запрещенные, как правило, либо государем, либо духовенством Русской Православной Церкви. Особое место среди этих памятников, привлекших внимание русских ученых, по сути дела, лишь со второй половины XIX в., занимает книга Рафли. В сборнике юридических постановлений времен Ивана Грозного под названием «Стоглав» (потому что в нем действительно было сто глав) эта книга упоминается среди наиболее еретических. И среди причин запрещения главная, если ее выразить на современном языке, – это та, что под ее воздействием древние россияне «по звездам и по планетам гадают». А далее разъясняется: употребление книги не только противно Богу, но и государству, ибо производившиеся по ней гадания могли использоваться для введения в заблуждение правосудия, ибо гадания использовались для поддержки участников судебных поединков, отстаивавших неправое дело. Однако это обвинение имеет отношение скорее к другой «запрещенной» вместе с «Рафли» книге – «Аристотелевым вратам», действительно содержавшей руководство для гадания об исходе поединков. Во всяком случае, во времена Ивана Грозного любая астрологическая литература на Руси запрещалась, гадающие по звездам и планетам отлучались от церкви и преследовались государством.