– И не только знаю! – сразу воодушевился Медведев. – Районная администрация сама в этом участвует… и на полторы тысячи рабочих мест у нас вполне конкретные планы.

Следующие десять минут отец Василий только глотал слюну. Здесь уже все было схвачено: администрацию купили на корню грандиозными совместными проектами. И мало того, что сектанты совершенно задурили голову Медведеву байками о том, что чуть ли не половина конгресса США – Дети Духа и от этого прямо зависят целевые кредиты… Оказалось, что именно администрация и помогла сектантам открыть и пункты приема зерна и шкур крупно-рогатого скота, и гарантировала сбыт необычайно дешевых по местным масштабам горюче-смазочных материалов…

– Но они же народ развращают! – отчаянно попытался открыть власти глаза священник.

– А что вы от меня хотите? – развел руками Медведев. – У меня налоги в казну впервые за столько времени пошли… Как хотите, отец Василий, но я этот факт игнорировать никак не могу; да меня и область не поймет, если я начну им препятствия чинить! И, кстати, правильно сделает!

Это было безнадежно.

Отец Василий вернулся в храм, с трудом дождался окончания дня и, предупредив Олюшку, снял рясу, надел дубленочку и пошел прогуляться – голова после сегодняшних событий шла кругом. Он зашел в больницу к Косте, но главврач все еще был занят поступившими ранеными. Спровоцированные этими прислужниками нечистого беспорядки прокатились по всему Усть-Кудеяру, и теперь избитые люди поступали в больницу чуть ли не со всего городка.

Обескураженный отец Василий прошел на площадь, но там оказалось на удивление пусто – почти не было видно даже местной молодежи, обычно охотно оккупирующей каждый вечер лавочки в сквере у памятника Ильичу…

– А ты разве не знаешь? – услышал он обрывок разговора продефилировавшей мимо парочки. – Они каждый вечер на службу в Доме рыбака собираются…

Отец Василий что-то такое вспомнил. Кто-то говорил ему об огромной резиденции сектантов на острове Песчаном, в Доме рыбака… Толян? Кажется, да… Священник вздохнул: размеры отстроенного когда-то для обкомовских работников усть-кудеярского Дома рыбака превосходили все мыслимые пределы, и если сектантам и впрямь удается заполнить его хотя бы на треть… Он даже поежился – такой ужасной была такая реальность. Столько загубленных душ!

Отец Василий брел вдоль по центральной улице, дискутируя сам с собой, выдвигая аргументы и контраргументы и приводя доводы и примеры… Но чем далее он рассуждал, тем острее понимал, что эта нахлынувшая на городок напасть гораздо сильнее и беспощаднее, чем он думал раньше. Главное, была она антигуманна, направлена против человека. Сектанты обращались с душами людей, как с сырьем, и тем не менее в этих новых правилах игры одерживали победу за победой. Это было невыносимо.

Он и сам не заметил, как оказался на причале. Там, вдалеке, сверкал огнями стоящий на острове Песчаном Дом рыбака. Священник снял шапку и прислушался, но сквозь посвист ветра от острова до причала доносились лишь слабые, невнятные звуки. «Сходить? – подумал он. – Нет, не стоит. Дурацкая это идея…» И уже в следующий миг отец Василий обнаружил, что спускается на лед, а внутри его гложет только одна мысль: он должен увидеть, что там происходит! И, если поможет господь, он предотвратит дальнейшее падение христианских душ вниз, в мохнатые и безжалостные лапы лукавого.

До острова Песчаного, притулившегося к противоположному пустынному берегу, было километра два. Смеркаться начало по-зимнему рано, и, пока отец Василий дошел до полыньи, совсем стемнело. Отец Василий осторожно, метров за восемь-десять обошел огромную промоину по краю и бодро тронулся к Песчаному – до острова оставалось всего ничего.