Прошло четыре или пять часов, и отец Василий забыл про время и давно уже не был ни в каком пространстве, и только горячая, слезная, не записанная ни в каких канонах, но идущая от самого сердца молитва ему, всемогущему, имела еще значение.

– Господи! – просил он. – Спаси и сохрани меня от греха! Не дай искусителю ввергнуть мою душу бессмертную в беспутство и гордыню! Помоги мне, сирому, оставаться под твоей рукой!

И в тот самый момент, когда он внезапно понял, что молитва дошла до него, раздался скрежет.

Отец Василий вздрогнул и снова увидел темное пространство храма вокруг себя.

Скрежет повторился, и священник подумал, что уже, поди, часов пять утра, и время снова стало иметь значение.

Послышался легкий стук, и отец Василий покрылся испариной: звуки шли оттуда, снизу…

– Спаси и сохрани! – истово перекрестился он.

Стук повторился – легкий, но отчетливый.

«Крыса? – подумал священник. – Мы же их потравили!»

«Тук-тук», – раздалось снизу, и снова – «тук-тук»…

Это не могла быть крыса.

Отец Василий встал и ощутил, как легко, бесплотно его изнуренное многочасовой молитвой тело. Но сам он, как защищенный господней волей дух, был силен, как никогда! Священник легко переместился к храмовым дверям, вышел наружу и, ни капли не раздумывая, направился к входу в нижний храм. Достал ключи, немного постоял и, подчиняясь какому-то наитию, просто толкнул дверь. И она бесшумно, без единого скрипа, распахнулась.

Он увидел это сразу. В дальнем углу стояла черная бесформенная тень, странно подсвеченная по краям так, словно это светилась аура. Но нимба не было – это священник видел точно. В голову полезли давние, еще семинарские рассказы, и отец Василий решительно шагнул вперед и сотворил молитву ко Христу.

Фигура никуда не делась.

«Черт! – ругнулся священник. – Се человек!»

Эти простые правила знал каждый семинарист. Если существо подчиняется молитве, значит, ты имеешь дело с духом; если нет – перед тобой существо во плоти. Но человек не может светиться вот так вот, по краям! «Господи боже мой! Неужели демон?!» Отец Василий шумно сглотнул и почуял, как поднялись дыбом волосы на затылке.

– Изыди… – то ли попросил, то ли приказал он и осторожно перекрестил жуткую тень.

Свечение рывком изменилось. Теперь свет вокруг фигуры был каким-то радужным и нечетким. «Подействовало!» – возликовал он и, призвав на помощь святых, размашисто осенил падшее создание крестным знамением.

– Изыди, нечистый! – во всю мощь своих легких гаркнул он.

Что-то звонко ударилось и покатилось по полу, а свет на миг озарил стену и потух. Это был обыкновенный фонарик!

– Человек! – с невероятным облегчением выдохнул отец Василий. – Спасибо тебе, господи! Это – человек. Что только не померещится с перепоя… Ну, я тебе задам! Кто ты и что ты здесь делаешь? – жестко спросил священник, и звук его голоса гулко ударился о стены и вернулся громогласным эхом.

В проникающих в окно слабых лунных лучах было видно, как еле заметная тень слабо зашевелилась.

– Подойди ко мне, – распорядился он.

Фигура метнулась к стене: видимо, человек сообразил, что в лунных отсветах его можно заметить, а у стены стоит кромешная тьма. Священник щелкнул выключателем, но ничего не произошло; похоже, что провода были перерезаны.

– Не прячься, подойди, – сглотнув, повторил отец Василий и двинулся навстречу.

Он прошел не более пяти-шести шагов, когда прямо перед ним выросла тень и что-то болезненно полоснуло по плечу. Священник стремительно перехватил ударившую руку и повернул ее на излом.