|
«Они устали», «Мне счастья в жизни нет», — смеялись, жили на мертвых ногах буквы. Это знакомо. Но почему на груди выколоты горы, море и штурвал в кандалах? Машуков знал, в татуировках никогда ничего не бывает случайным. И опытный кент по такому рисунку может узнать о человеке многое. Татуировка — это клеймо, чаще добровольное, реже — вынужденное. Это воровской паспорт. Он один на всю жизнь. Как кличка, как судьба. Никто из непосвященных не сможет распознать секретов, скрываемых в аляповатом рисунке.
Следователь еще раз посмотрел на татуировку. Одно понятно: покойный был матерым вором. Он и есть, вероятно, тот самый собеседник Аскера. Это установить просто. Привезти сторожа на опознание трупа в морг. Ну, узнает. А дальше? Кто он? Главарь? Так и хочется поверить в это. — Труп надо в морг отправить, — прервал размышления Руслана хирург. И добавил: — Выпил он крепко. Наверное, поругался с кем. Вот его и… — Выпил? — удивился Руслан и мысленно упрекнул Аскера за разговор с пьяным. И утаил это в показаниях! — Еще мягко сказано, — усмехнулся хирург. И дал знать санитаркам. Те быстро положили труп на носилки, укрыли простынью и молча, тихо вынесли его из операционной. — Картечь сохранилась? — Да, возьмите. Почти весь заряд, — передал хирург Машукову пакетик и добавил: — Одежда у санитарки. Если нужна, заберите. — Конечно, нужна, — поспешно заверил следователь и попросил: — Вот мой телефон. Без нашего разрешения труп никому не отдавайте. Сообщайте обо всех, кто будет интересоваться покойным. Руслан вышел на крыльцо. Здесь был найден этот… В пяти метрах от больницы — проезжая дорога, оживленное шоссе. Машины одна за другой несутся — и ни одного поста ГАИ поблизости. Нет, не мог этот сам дойти до больницы. Кто-то привез его сюда. Конечно, на машине. Оно и по времени похоже… Аскер опознал в мертвом своего собеседника. Но почему-то отрицал, что тот был нетрезвым. Сторож узнал и самодельную картечь, какой был убит незнакомец. Баллистическая экспертиза подтвердила ее тождественность заряду гильз ружья сторожа. Но ни имени, ни фамилии убитого так и не было установлено. В больнице никто не спрашивал о трупе, никто за ним не приходил. А время шло. В спецкартотеке, где регистрировались осужденные, фотоснимков незнакомца не оказалось. И тогда следователь решил использовать «картотеку памяти» старого вора, давно ставшего бывшим. Теперь тот жил одним: дожить до пенсии, умереть, как все люди — дома, при детях и внуках. Руслан знал, что кенты долго выслеживали его. Пытались вернуть в «малину» посулами, угрозами. Но ни то, ни другое не подействовало. И махнули рукой на Ворона. Оставили его в покое. А тот, завязав с прошлым, работал дворником, ковырялся в саду. * * * Ворон деловито смазывал дверные петли, когда Машуков подошел к нему. — Здравствуйте, Григорий! Ворон оглянулся. Узнав следователя, с которым был знаком в прошлом, невольно отпрянул. — Чего вам надо из-под меня? — проскрипел злым, каркающим голосом, за который и получил меткую кличку. — Спокойно, Григорий. Поговорить нужно. Ворон криво усмехнулся: — Об чем? С тобой час поговори — пятак схватишь. А коли дольше, так и весь червонец. Мне нынче не с руки такое. Не об чем трепаться. Живу без «малин». Стало быть, встречаться незачем, — отвернулся Ворон. — Я за помощью к тебе, — понизил голос следователь. — Чего?! — вытянулось лицо Григория. — Посоветоваться хочу. — Ишь чего придумал! Советоваться! Да я нынче дворник! О чем советовать? — Не мне лично, следствию, людям помочь можешь. |
