|
Лисонька перестала возиться с косой, зябко обхватила себя за плечи. Хотелось подойти к яме, приподнять плетеную крышку, заглянуть внутрь… но было страшно: вдруг Кудлатый вернется! А Кудлатому не пришлось даже идти в трактир, чтобы проверить слова Лисоньки. Возле дома стояла бочка с дождевой водой, а над нею пристроился болтливый «богослов» – смывал кровь, сочащуюся из глубокой ссадины на скуле. Сейчас он не выглядел дружелюбным простаком: зло шипел, черными словами поминал Хозяйку Зла и все ее козни. За этим занятием он не услышал шагов за спиной. И был поражен, когда ему на загривок легла крепкая пятерня, пригнула, макнула в воду… Кудлатый подержал свою добычу головой в бочке, дал бедняге как следует пробулькаться, затем извлек наружу, немного подождал, глядя, как тот отплевывается. – Ну, все? Можешь понимать, о чем тебя спросят? Незнакомец кивнул. Куда только делась его говорливость! – Вы с дружком не просто так ко мне прицепились, верно? Кто-то вам велел меня отвлечь? – Да пошел ты… Сильная рука вновь пригнула голову грубияна к самой воде. – Я ж тебя башкой в бочку воткну, а вытащить забуду! – предупредил Кудлатый заботливо. – А чтоб тебя… пусти! Да пусти, отродье Болотной Хозяйки! Кудлатый позволил пленнику разогнуться. Тот потер рукой свой загривок: – Чуть шею не сломал… силен, демонская рожа! – Ты на вопрос отвечай, а то мы с тобой уже полбочки расплескали. – Что?.. А, ну да… Дал он нам с Гайхором по серебрушке. Велел за тобой приглядывать, а как к двери пойдешь, так чтоб отвлечь малость… – Ничего себе малость! У твоего Гайхора кулак, что купеческая гиря… Но кто заплатил-то? – Да сопляк, которого ты при себе таскаешь… сын он тебе или кто… Пока ты на певицу глаза пялил, он нам успел деньги сунуть. – Сын? Ну уж нет! – с чувством произнес Кудлатый. – Был бы у меня такой сын, я бы его… – Взгляд на бочку с водой подсказал завершение фразы: – Я бы его маленького в корыте утопил! И направился через двор к воротам. Где живет Лауруш – узнать будет несложно. А бесстыжего мальчишку, храни его Безликие, надо найти как можно скорее. Жабье Рыло не раз давал понять, что его терпенье на исходе… а ну как оно именно сейчас и лопнет, терпенье это самое?! * * *Аруз заглянул в сарайчик, сердито бросил певице: – Что расселась? Иди пой, люди ждут! Лисонька, не сказав ни слова, вылетела из сарайчика и побежала через двор к трактиру. Не так уж там нуждались в ее пении. Вон как матросня на дюжину хриплых голосов горланит «Вдовушку из Ашшурдага»! Но девушка понимала: что бы ни происходило сейчас в сарае, лучше ей этого не видеть и не знать. Понимала она и другое: Аруз оттого злится, что ему не нравится происходящее. Уж так он надеялся, что Щегол возьмется за ум, поладит с Жабьим Рылом – и в Аргосмире появится вор из тех, о ком песни поют: лихой, умелый, наглый. Сам бы озолотился и Арузу дал хорошо заработать! «Ох, дурак ты, Щегол, дурак! – стонала про себя Лисонька. – Ну кто же прет Жабьему Рыло поперек норова?!» Почти то же самое говорил сейчас Аруз, склоняясь над ямой в углу сарая: – Ох, дурак ты парень, дурак! Еще моли богов, что Жабье Рыло не велел развесить тебя по кускам от Гуляйки до Гиблой Балки. В назидание прочим, чтоб уважали «ночного короля»! Дверь со скрипом отворилась, на пороге встал невзрачный мужичонка в холщовых, совсем не праздничных штанах и рубахе: – Готов груз-то, хозяин? А то ехать надо, пока улицу не перекрыли. |
