– Другими словами, я зря потерял столько времени, прибыв сюда, – вы это хотели сказать? Я вас правильно понял?

Фирник равнодушно пожал плечами:

– Своими войнами занимайтесь сами. Боюсь, земляне не смогут вам помочь, приятель.

– Но ведь опасность грозит и вам или, вернее, им, землянам, – горячо возразил Эвинг. – Вы, полагаете, что клоды остановятся и не нападут на Землю?

– Сколько времени, по-вашему, уйдет у них на то, чтобы добраться до Земли? – спросил Фирник.

– Столетие, не меньше…

– Что! Вот видите! Целое столетие! На своем пути им придется столкнуться еще с Сириусом-4! Когда настанет час, мы позаботимся о них, это уж точно!

«А ведь я пересек шестнадцать парсеков космоса, чтобы добраться сюда», – подумал Эвинг.

Он поднялся:

– Было очень приятно побеседовать с вами. Благодарю вас за угощение, сэр.

– Всего хорошего, – кивнул Фирник.

Эвингу показалось, что эти слова были не столь доброжелательны, какими должны быть по своему смыслу. Скорее, наоборот, в них сквозила нескрываемая насмешка.

Проходя по галерее космопорта сквозь снующие толпы, Эвинг увидел взлет космического корабля. Он смотрел ему вслед, пока тот с ревом не исчез из виду. Эвинг подумал, что не лучше ли вернуться прямо сейчас на Корвин и доложить о полном провале его миссии.

Однако он никак не мог поверить в образ мягкотелой Земли, потерявшей свое могущество. Они не имели с ней контакта в течение пяти веков. Однако на Корвине до сих пор из уст в уста передаются легенды о планете-прародине, где впервые появилась человеческая цивилизация. И не только на Корвине, но и на всех остальных планетах-колониях трепетно относятся к сказаниям о Земле.

Он вспоминал рассказы о первопроходцах, первых смельчаках, добровольно летевших в неведомый космос, неся с собой культуру Земли. По мере развития цивилизации на освоенных планетах контакт их с планетой-прародиной становился все более слабым. Процветающим, живущим на собственные ресурсы планетам ни к чему было поддерживать столь дорогое межзвездное общение ради простых сыновьих чувств. У планет-колоний было и без того немало насущных экономических проблем, требовавших незамедлительного решения.

Однако народ Корвина всегда относился к Земле как к суперпланете, способной в случае серьезной опасности защитить его.

И вот это время пришло. Можно ли им рассчитывать на помощь Земли?

Он печально взглянул на окружающих его щеголей, усыпанных бриллиантами, и на душе стало тревожно.

Эвинг остановился перед балконом, с которого открывалась панорама огромного взлетно-посадочного поля космодрома. Медная табличка у входа на балкон гласила, что эта секция вокзала была сооружена в 2176 году. Эвинга, впервые попавшего в такой древний мир, охватил благоговейный трепет.

Здание, в котором он сейчас находился, было построено за сто с лишним лет до того, как первые земные корабли с ревом спустились на Корвин – тогда еще безымянную планету. Люди, построившие здание вокзала тысячу сто лет назад, были столь же удалены во времени от современных землян, как и нынешние обитатели Корвина.

Выходит, все напрасно. Выходит, он зря проделал этот полет. На Корвине остались его жена и сын, более двух лет у Лайры не будет мужа, а у Блейда – отца. И ради чего? Ради бессмысленного путешествия на планету, величие которой осталось в глубоком прошлом?

«И все-таки на Земле, – подумал Эвинг, – должен быть кто-нибудь, кто способен помочь нам! Эта планета породила нас, и она не может допустить нашей гибели. И где-то обязательно должна остаться хоть какая-то частица ее могучей жизненной силы.