Возможно, что, прочитай эту заметку Магараф или Корнелий Эдуф, они увидели бы в ней нечто большее, чем обычное сообщение о бесчинствах колониальных солдат. Но газетенка эта выходит в двух с лишним тысячах миль от аржантейских берегов, и никто в метрополии ее не читает.

С полгода назад весь мир облетели сенсационные сообщения об испытании торпед совершенно нового типа. Где-то в окрестностях острова Силимаку устарелый линкор, управлявшийся по радио, был с удивительной точностью поражен торпедой, которая гонялась за ним, словно живая. Не помогли ни зигзаги, ни резкие, на сто восемьдесят градусов, перемены курса. Торпеда настигла линкор, разворотила его толстую броню. Спустя двадцать три минуты он перевернулся и пошел на дно.

Военно-морские власти, производившие эти многозначительные испытания, не возражали против того, чтобы результаты действия новой торпеды были широко отмечены в мировой печати.

В связи с удачным исходом испытаний состоялось награждение ряда офицеров и научных работников. Среди прочих фамилий в секретном декрете президента были и две знакомые нам фамилии: Вандерхунт и Мидруб.

Томазо Магараф был, после долгих хлопот и трудов, принят в один из столичных мюзик-холлов, проработал в нем немногим больше месяца и был уволен за попытку организовать секцию профессионального союза работников эстрады. Его фамилия занесена в «черные списки», и путь на эстраду ему сейчас надолго заказан. Санхо Анейро устроил его разъездным организатором в профсоюз механиков. В аржантейских условиях это достаточно опасная работа.

«Я счастлив и горд работой, которую сейчас выполняю», — написал он своему другу Эугену Циммарону, который навсегда осел в Пелепе и в качестве члена муниципального совета доставляет там немало огорчений консервативным «отцам города».

Корнелий Эдуф, после освобождения Попфа и Анейро, конечно, решил распрощаться с практикой, которая стоит ему стольких сил и нервов. Но он не прожил и трех месяцев в Городе Больших Жаб, как возникло знаменитое дело о взрыве на Пенмарицских рудниках. Эдуф не выдержал и снова ринулся в бой с аржантейским правосудием.

«А Санхо Анейро? — спросите вы. — Что делает сейчас товарищ доктора Попфа по скамье подсудимых?»

Вместо ответа я позволю себе привести выдержку из парламентского отчета, из которой вы, кстати, узнаете и о некоторых других, еще не освещенных нами вопросах.

Цитирую по «Рабочей газете» от четырнадцатого сентября:

"Председатель палаты депутатов. Депутат Санхо Анейро от провинции Баттог! Вы получаете слово.

Депутат Санхо Анейро. Итак, мы только что заслушали ответ вице-министра юстиции на запрос депутата профессора Антонио Эльдоро. Если я правильно понял, права доктора Попфа на авторство «эликсир Береники», официально называемого сейчас «патентом АВ», не могут, по мнению министерства юстиции, быть проверены потому, что господина Альфреда Вандерхунта нет в пределах страны. Но неужели так трудно за год с лишним разыскать даже за пределами Аржантейи человека, якобы сделавшего такое исключительно важное изобретение? Конечно, не трудно. Значит, или его не разыскивают, или этот претендент на авторство имеет серьезные причины не возвращаться в Аржантейю. Какие же это могут быть причины, кроме тех, что Альфреду Вандерхунту нет расчета вступать в публичные дискуссии с действительно крупным ученым, доктором Попфом?

Неужели наши власти недостаточно сильны и авторитетны, чтобы добиться приезда господина Вандерхунта в Город Больших Жаб? Конечно, это вполне в их силах. Почему же они этого не делают? Остается один, на первый взгляд парадоксальный ответ: потому, что власти вовсе в этом не заинтересованы. Возможно, что запрос, который я позволю себе сделать присутствующему в этом зале военному министру, внесет некоторую ясность. Приготовьтесь, господа депутаты, к заявлению, напоминающему страницы из фантастического романа.