Поднимаясь по лестнице к себе в спальню, она слышала, как Клифф распоряжается за столом. Ночники были включены, и их кровать с пологом на четырех столбиках была готова ко сну: простыни с обеих сторон откинуты, одежда убрана. Какая умница миссис Тиркелл, подумала Сабрина. Я забрала ее из Лондона с Кэдоган-сквер, где ее единственной заботой была леди Сабрина Лонгуорт. Не раздумывая Сабрина ввела ее в свою семью, в старинный трехэтажный дом, постоянно нуждающийся в ремонте. За эти восемь проведенных здесь месяцев она ни разу не подала виду, что чем-то озабочена.

Леди Сабрина Лонгуорт. Сабрина села на подоконник и стала смотреть во двор, освещенный тусклым светом уличных фонарей и окнами соседних домов. Женщины по имени Сабрина Лонгуорт больше нет, подумала она. Миссис Тиркелл по привычке обращается ко мне «Моя госпожа», чем немало смешит детей, но Сабрина умерла. Для всех она погибла во время морской прогулки с Максом Стювезаном в октябре прошлого года. Для меня она умерла тогда, когда я поняла, что уже не могу снова стать такой, какой была раньше, потому что тогда обман раскрылся бы в глазах Пенни и Клиффа. Они узнали бы, что их мать забавы ради решила выдать себя за Сабрину Лонгуорт, женщину без семьи, которая живет в Лондоне. А сестра тем временем заняла ее место дома. Они узнали бы, что до того, как их мать погибла, она отправилась путешествовать в компании какого-то мужчины. Я не могу допустить, чтобы они об этом узнали. Значит, Сабрины Лонгуорт больше нет. Хотя я часто скучаю по ней. Мне хотелось бы побыть на ее месте, пожить ее жизнью.

Но она играет роль Стефани Андерсен уже целый год, и этот год был наполнен любовью и открытиями. А эта грусть по прежней жизни похожа на то, как ребенок ждет сказку на ночь глядя, то есть чего-то вымышленного, совершенного, прекрасного, но нереального. Нереальное, повторила про себя Сабрина. Нереальное. Внизу, на темной траве, она заметила футболку Клиффа. Он сорвал ее с себя и отшвырнул прочь после обеда, когда бросился играть в футбол. Вот что реально: все эти и другие мелочи жизни, на которых строится семья. Год назад, когда мне хотелось оказаться на месте Стефани, я загадала как раз такое желание. Жить так, как живет Стефани. И это желание исполнилось.

Исполнилось, но вместе с этим желанием в жизнь вошел такой мрак, от которого ее охватывал ужас.

Потому что Стефани погибла. Потому что ее убили.

— Ты здесь ни при чем, — раздался голос Гарта у двери. — Ты же не могла знать, что произойдет, и не совершила в жизни ничего такого, что подтолкнуло бы ее к смерти.

— Я то и дело твержу об этом самой себе, — тихо ответила Сабрина. — Но одна мысль не дает мне покоя… С какой стати полиция решила, что бомба была заложена на судно лишь для того, чтобы убить Макса? А что, если заодно хотели убить и Стефани? Потому что для них она оставалась Сабриной и могла оказаться в чем-нибудь замешанной. Как-то раз, когда после похорон я была в «Амбассадорз», я уверилась в том, что именно так все и было, что она сказала что-то такое, что они почувствовали себя в опасности. Не знаю, что и думать, просто ума не приложу. Но если бы я не была здесь так счастлива, я могла бы заставить ее рассказать, чем она занимается, чем занимается Макс, и знает ли она об этом хоть что-то. Может, смогла бы предупредить ее. Я ведь знала этих людей, а она едва была с ними знакома. Но все эти месяцы я жила ее жизнью, была счастлива так, как никогда раньше, и ничего не хотела знать о том, что творится вокруг. Я так ни о чем ее и не спросила.

Сев сзади на подоконник, Гарт обнял ее, и Сабрина прильнула к нему.

— Может, я все равно ничего не смогла бы сделать. Не знаю. Ведь на самом деле мне тогда ничего больше не было нужно, кроме тебя и детей…

— Послушай меня, любовь моя.