Ошеломленные солдаты с трудом поднялись с сырой земли, недоверчиво переглянулись и сломя голову кинулись обратно к воротам, убежденные, что будет куда лучше, если они оба притворятся, что на этом зловещем кладбище совершенно ничего не случилось.

Кэддерли сидел на плоской крыше двухэтажного корпуса Библиотеки Назиданий, следя за тем, как сияющие лучи солнца, словно пальцы, тянутся через равнины к горам на востоке. Другие лучи срывались с высоких пиков, окружающих наблюдательный пункт Кэддерли, присоединяясь к прыгающим в траве солнечным зайчикам. Горные ручьи блестели серебром, осень окрасила листву коричневым и желтым, красным и ослепительно оранжевым – деревья казались объятыми пламенем.

Персиваль, белая белка, прыгал вдоль водосточного желоба – вот он заметил молодого жреца, и Кэддерли едва не расхохотался, заметив, с каким пылом зверек возжелал присоединиться к нему, – юноша знал, что страсть эта вызвана вечно бурчащим животиком белки. Он сунул руку в мешочек на своем поясе и, достав горстку орешков, разбросал их перед Персивалем.

Все выглядело таким естественным, таким будничным. Персиваль со счастливым видом прыгал среди раскиданного любимого лакомства, солнце продолжало взбираться по небосводу, побеждая прохладу поздней осени даже здесь, высоко в горах Снежных Хлопьев.

Однако Кэддерли видел не только то, что лежит на поверхности. Он понимал, что ни Библиотека Назиданий, ни он сам не может чувствовать себя в безопасности. Кэддерли путешествовал, он был в эльфийском лесу Шилмиста, в городе Кэррадуне, он сражался, познавая на собственном опыте реальности жестокого мира – и то, что жрецы Библиотеки, мужчины и женщины, с которых он брал пример всю свою жизнь, не так уж мудры и могущественны, как он когда-то верил.

Мысли сидящего на припекаемой солнцем крыше Кэддерли занимало одно: что-то не то происходит в его ордене Денира и в ордене жрецов Огма, братском ордене хозяев Библиотеки. Кэддерли казалось, что внешняя, обрядовая сторона обретает куда большую важность, чем это необходимо, что жрецов Библиотеки парализуют груды бесполезных пергаментов, когда требуются решительные действия.

Кэддерли знал, что эти гниющие корни проникли глубоко, очень глубоко. Он вспоминал о Безымянном, внушающем жалость прокаженном, которого встретил по дороге из Кэррадуна. Безымянный пришел в Библиотеку за помощью и обнаружил, что жрецы Денира и Огма гораздо больше озабочены тем, что их попытка исцелить немощного провалилась, чем горькими последствиями недуга больного.

Да, решил Кэддерли, что-то в его любимой Библиотеке не так. Он откинулся, ложась на серую, слегка покатую крышу, и небрежно кинул еще один орешек прожорливому бельчонку.

НЕ ВРЕМЯ ЧУВСТВОВАТЬ ВИНУ

Дух, парящий в серой пустоте своего зловонного заброшенного уровня, услышал зов издалека. Унылые звуки не сливались в определенные слова, и все же дух различил в них свое имя.

«Призрак…» – это зовут его, извлекая из дряни вязкого внутреннего ада. «Призрак», – манил печальный напев. Проклятый негодяй взглянул на кишащие вокруг него рычащие тени грязных душ – все, что осталось от подлых грешников. Он тоже был безъязыкой тенью, пытаемым, терпящим кару за безнравственно прожитую жизнь.

Но теперь его призывают, избавляют от мук этой знакомой мелодией.

Знакомой?

Тонкая нить, последняя жилка сознания Призрака натянулась, силясь лучше припомнить то, что было до этого омерзительного пустого существования. Призрак думал о солнце, о тенях, об убийстве…

Геаруфу! Злобный Призрак понял. Геаруфу, магический артефакт, который он носил не один десяток лет, взывает к нему, выводит из самого адского пекла!

– Кэддерли! Кэддерли! – завопил Вайсеро Билаго, живущий в Библиотеке Назиданий алхимик, увидев у своих дверей молодого жреца и Данику.