Четвёртый случай забил всемирную сеть сотнями статей, видео и прочих материалов. И там было от чего начать переживать и беспокоиться. Однако он не ощутил страха, он работал и сопоставлял данные, временно отстранившись от всяческих эмоций. И он отметил, что люди пошли явно не в том направлении. Их суждения, их высказывания, действия властей — эмоционально и морально, всё было правильно, скорбь, все дела. Но проблему это не решало, а значит, не имело смысла.

Проблема же касалась напрямую ЕЗК.

И того, во что превращался вирус чумы.

Гитванда, крайне закрытая страна Африки, маленькая, отсталая, капитально двинутая на патриотизме и врагах, которые везде и вокруг, два дня назад, перестала существовать.

Об этой стране старались не говорить, её редко обсуждали, о ней было мало новостей. Мир заигрался в гуманизм и Гитванде пошли навстречу — хотите жить в изоляции? Живите.

Мир перестал интересоваться страной, жители которой не смогли справиться со своими проблемами самостоятельно. Она превратилась в этакое гетто, для собственного населения. Едва живые торговые связи и редкая гуманитарная помощь не давали её населению помереть с голоду, но и особой жизни там не было. Попади житель Гитванды в этот город, по многим меркам, крайне отсталый, почти деревня, попади они сюда — им бы показалось, что они в обители Богов.

Впрочем, теперь уже не покажется, да и приехать они не смогут. Лишь единицы из них, всё же смогут посетить другие страны и самые современные центры цивилизации. Смогут, обязательно.

В закрытых контейнерах, с повышенной защитой от биологической опасности.

Всё же, немножко прагматизма в людях осталось, и материал перевезли для изучения. Вирус был тот же самый, обычный, распространенный штамм, легко побеждаемый антивирусом, созданным более десяти лет назад. Но что-то с ним всё же было не так.

Гитванда перестала принимать гуманитарную помощь, оборвала остатки торговых связей. Военные на границах начали возводить высокие заборы уже давно, страну последовательно превращали в концлагерь, её собственные власти. Но, в какой-то момент, все работы остановились.

Спустя месяц исчезли военные. Их переговоры перестали ловить станции пограничных с Гитвандой странами, впрочем, никого это не расстроило — параноики сплошь. Даже простейшие разговоры всегда велись при помощи малопонятного шифра. Смесь нескольких языков и, поди разберись, что означает то или иное высказывание. Впрочем, никто и не пытался разбираться.

Гитванда сама избрала своё путь, мир принял её выбор и постарался о ней забыть.

Через две недели заражённые чумой, хлынули через ограждения. Не просто заражённые и не просто хлынули. Мертвецы ринулись за пределы Гитванды. И ринулись организованными, огромными стадами, которые целенаправленно двигались к крупным населённым пунктам. Один такой, они даже смогли посетить — жители того города, стали частью не до конца мёртвой толпы.

Более миллиона людей, незаметно для мира, превратились в мертвецов и атаковали — чума атаковала окружающий мир так, словно обладала разумом.

Мертвецов истребили, но выводов сделано не было — мир проморгал катастрофу, которая не могла в принципе произойти на территориях ЕЗК. Изоляция и самостоятельность, убили миллион человек и чуть не угробили миллионы живущих по соседству. Если бы войска ЕЗК не смогли отреагировать, если бы ЕЗК не существовало сейчас, Гитванда стала бы началом конца этого мира. Впрочем, сильно сказано, скорее всего, всё обошлось бы только истреблением населения Африки.