Он догнал девушку возле торга, улыбнулся, взглянул прямо в глаза:

— У тебя тяжелая сумка, красивая! Давай помогу! Девушка на миг растерялась, затем улыбнулась в ответ:

— Помоги! Ты, я вижу, приезжий?

— Угадала! — он вновь усмехнулся, мельком отметив, что девица — из дурнушек, одета бедно, значит, и разговаривать будет легче. — Меня зовут Згур. А ты здешняя?

— Да. В палатах служу. У газды. Сойкой звать. А ты откуда?

Згур взял тяжелую сумку, закинул на плечо и взял девицу за руку. Та не возражала.На постоялом дворе Черемоша не оказалось. Згур подождал до вечера, но парень так и не появился. Оставалось пожалеть, что он попросту не запер чернявого или даже не связал. Еще и его выручать! Здесь не Дубень, тут нет отца-войта. Впрочем, порадовать Черемоша было нечем.Чернявый пришел, когда уже совсем стемнело, — взъерошенный, в разорванной рубахе, с огромным синяком под левым глазом. Не говоря ни слова, он долго пил воду, затем отчаянно махнул рукой и присел прямо на пол, на давно не метенный ковер. Згур хотел спросить, как дела, но прикусил язык. Все и так ясно.

— Ее… Ее хотят выдать замуж-За этого урода прыщавого…

Голос парня звучал тихо, в нем было отчаяние, и Згуру на миг стало страшно. Как бы он повел себя на месте бедо лаги? Но тут же приказал себе опомниться: он не на его месте. В этом-то все и дело.

— Слыхал, — бросил он как можно равнодушнее.' — Завтра. Уже и гостей созывают…

— Он… Бычара поганый! — Черемош скрипнул зубами. — Он права не имеет! Как он смеет…

— Смеет, — все с тем же спокойствием откликнулся Згур. — Он — дедич, а значит, глава рода. Он приносит жертвы за всю округу, ну и…

— Убью! Згур, дай мне меч! Я убью бычару! И ублюдка прыщавого убью! Я… Згур вздохнул.

— Палаты охраняют тридцать два стражника, из них двенадцать — в полном вооружении. Улада заперта в комнате на втором этаже, окошко маленькое, даже голубь не пролетит, а у дверей — четверо с гочтаками. В дом никого, кроме челяди, не пускают. Еще рассказать?

Рассказать было что — некрасивая девица с птичьим именем оказалась весьма болтливой.

— Ты? Ты узнал? — парень радостно встрепенулся. — Ты ее видел? Говорил? Згур покачал головой:

— Не видел и даже в дом не попал. Завтра к Колдашу приедут гости — одиннадцать окрестных дедичей и с десяток войтов, все — с семьями и при оружии. Не то что они его очень любят, но на нас двоих и этого хватит.

Черемош застонал и подошел к окну. Згур отвернулся — жалко парня! Дий с ней, с длинноносой, а вот чернявого жаль…

— Я дедич, — тихо проговорил Черемош. — Я потомственный дедич тамги Лютого Зверя. Я имею право вызвать Колдаша на поединок. Дай мне меч, Згур! Если меня убьют, мой отец вернет тебе серебро…

— Или повесит, — Згур вздохнул. — Ладно, если ты обещаешь не выходить до утра из комнаты, я сейчас попытаюсь кое-что узнать. Вдруг поможет!

Сойка обещала впустить его в дом после полуночи. Вначале Згур и не думал идти. К конопатой дурнушке его не тянуло, а попадаться в лапы Колдашевых холопов и вовсе не хотелось. Но он вдруг понял, что пойдет. Это было глупо, нелепо, но Згур решился. Тогда, в страшную ночь Солнцеворота, он не мог нарушить приказ. Но сейчас приказа не было. Точнее, приказ, полученный от дяди Барса-ка, никак не касался этого доверчивого бедолаги, влюбившегося в длинноносую дочь предателя, изменившего Краю.