– Давайте взглянем на тело в последний раз, – распорядился дознаватель. – А затем, боярин, ты можешь позвать слуг, чтобы они перенесли тело твоего отца для совершения необходимых ритуалов.

Склонившись над телом, дружинник указал отрокам на рану.

– Убийца сразу вытащил кинжал, – сказал он. – Вот почему так много крови. Тысяцкий умер мгновенно. Вероятно, он был застигнут врасплох. Не видно никаких следов борьбы, к тому же он не был вооружен.

– Нет и следов взлома, – подхватил Василий. – Таинственный посетитель и убийца боярина – это, несомненно, один и тот же человек.

– Да, и его принимали согласно всем правилам гостеприимства, – заметил Митько. – Об этом свидетельствуют кувшин с медовухой и два почти полных кубка.

– Посмотрите на форму раны, – сказал Артемий. – Убийца унес с собой орудие преступления, но мы можем составить приблизительное описание кинжала благодаря ране на теле. Гляньте-ка, убийца вытер кинжал о полу кафтана! Именно это подтверждает мою мысль о форме клинка. Но что это?

В одной из складок кафтана блестел желтым небольшой граненый камень.

– Это топаз, – сказал дружинник, рассматривая камень при свете свечи. – Нам повезло! Этот камень наверняка вывалился из инкрустированного черенка кинжала. Нам будет легче определить оружие, чем я предполагал! А теперь идем, – добавил Артемий, пряча драгоценную находку в карман. – Мы осмотрели все, что может быть нам полезным. По дороге во дворец мы обсудим это.

Дружинники простились со Жданом, который, проводив их до ворот, направился к домам слуг. Оказавшись на улице, дружинники пустили лошадей шагом, чтобы было удобнее разговаривать в тишине, установившейся к этому часу в городе.

– Все указывает на то, что боярин Радигост совершенно не опасался своего гостя! – воскликнул Митько.

– Верно, – согласился Василий. – Он знал посетителя, который должен принадлежать к его кругу, иначе спесивый Радигост не стал бы его принимать с таким радушием!

– Я придерживаюсь такого же мнения, – подхватил дознаватель. – Речь не идет ни об обычном воре, ни о должнике, впавшем в отчаяние. Документы остались на полках в том виде, в каком сложил их сам боярин неделю назад, то есть первого сентября, когда все жители были обязаны заплатить тысяцкому подать для князя. Я заметил тонкий слой пыли, который свидетельствует, что до них не дотрагивались ни Радигост, ни кто-то либо еще.

– Связано ли это убийство со смертью Настасьи? – спросил Василий.

Отрок замолчал, поскольку в этот момент из единственного освещенного дома показалась толпа гуляк. Молодые люди покидали хозяев, распевая песни, а их походка красноречиво свидетельствовала о количестве выпитого за вечер. До ворот их провожала молодая служанка. Перед уходом один из молодых людей захотел выпить медовухи, которой были наполнены две большие кадки у ворот. Его приятели пошли своей дорогой. Были слышны ругательства и взрывы хохота. Артемий пришпорил лошадь, обгоняя гуляк. Когда всадники выехали на главную улицу, Василий продолжил:

– Я говорил, что Радигост мог обнаружить какую-то улику, позволяющую установить личность убийцы его дочери. А ты как думаешь, боярин?

– Возможно, – ответил Артемий. – В таком случае у тысяцкого должны были возникнуть подозрения во время разговора с гостем, поскольку еще днем он нисколько не сомневался в виновности Стриго.