Они сидели в операторской и приходили в себя. Пытались поверить в то, что все закончилось.

Это нужно было переварить. Все это. И шаг сквозь кольцо тоже нужно было переварить. И то, что второе такое же кольцо находилось в подвале их родного Агентства и что один шаг перебросил их на несколько сотен километров и...

Здание пострадало не сильно. Разве что вестибюль был разгромлен, куски бетона и мертвые тела были перемешаны и залиты кровью. Суетились люди, с оружием и без, в бронекостюмах и в рваном гражданском.

На площади перед СИА дымил танк Территориальных войск. Ствол пушки продолжал пялиться на здание застывшим зрачком, возле стены торгового центра лежал скомканный вертолет Патруля, что то грохотало за домами...

– Какой кадр! – сказал Касеев.

– Работаем,– сказал Пфайфер.

Он успел уже заскочить в техотдел и взять комплект из резерва. Две камеры взлетели над головой Касеева, давая панораму, одна пошла по расширяющейся спирали вверх, а вторая зависла перед Касеевым.

– Давай,– беззвучно шевельнул губами Пфайфер.

– Я пока не знаю, что именно здесь произошло,– сказал Касеев, глядя в кадроприемник.

Именно эта фраза потрясла зрителей. Глупая, нелепая фраза вдруг отозвалась, зацепила всех. Люди не знали, что здесь произошло. А Касеев был одним из них – растрепанный, в спортивном костюме, со страхом и удивлением рассматривающий все, что было перед зданием СИА и в нем.

Потом появился какой то паренек, лет семнадцати, с автоматом в руке, и потребовал, чтобы корреспонденты вошли в здание.

– Тут еще могут стрелять,– сказал паренек.– Артем Лукич велел, чтобы тут не маячили, мало ли что.

Они вернулись в здание, к ним подошел мужик лет сорока, в форменной милицейской рубахе, но без погон. В руке у него был пистолет, и мужик, разговаривая с Касеевым, все время пытался пистолет этот куда то пристроить: в карман брюк, за пояс – словно мешал этот самый пистолет мужику жить, оттягивал руки или даже жег их.

Мужика звали Артемом Лукичом Николаевым, был он в звании старшего лейтенанта милиции и в должности участкового инспектора.

– Артем Лукич, вы, как я понял, возглавили оборону здания.

– Я?

– Ну да, вы. Мне сказали так...

– Сказали... Ну, раз сказали.

– И еще мне сказали, что это вы произвели арест сотрудников спецслужб, которые, возможно, причастны к тому, что здесь произошло.

– Это...

– Арестовали?

– Их порвали бы в клочья, если бы... ну... пришлось. Потом уже выяснили, что Лешка...

– Какой Лешка?

– Старший лейтенант, Лешка Трошин. Он смог технику разблокировать...

– Какую технику?

– Ну, пушки все эти... Не все, только две, но смог, значит, остальные точки уничтожить...

– Какие точки? Чьи?

– Свои. Они их поставили еще с утра, когда еще все не началось. Поставили, подключили, а когда первый раз рвануло, замкнуло что то в цепи... или еще где... вроде кто то управление на себя перехватил... Лешка с ребятами смог, значит, две пушки переключить, ну и... Вот он и защищал здание.

– Но вы его арестовали?

– Арестовал.

– И он потом оборонял здание?

– Конечно.

– А вы вначале здание штурмовали...

– Какой там штурм...

– Потом арестовали двадцать четыре военнослужащих спецподразделения...

– Это...

– Да или нет?

– Да.

– И потом вместе с ними...

– Слушайте, некогда мне. Нужно успеть бумаги подготовить, рапорт, а то потом домой не попаду до утра. Жена волноваться будет.