|
Решётка, что привлекла моё внимание, находилась на одинаковом отдалении от двух ближайших к ней фонарей. Пробивавшиеся между камнями рядом с ней травинки отбрасывали одинаковой длины тени в две стороны. Я смотрел на прутья, дожидался нового удара. Так я в детстве по ночам сверлил взглядом шкаф, из которого согласно моим детским фантазиям могли выползти чудовища. Удар не повторился – я решил, что и в первый раз тот мне померещился: виной тому были тени мельтешивших рядом с фонарями насекомых. Ещё мгновение, и я отвёл бы от решётки взгляд.
Но в то самое мгновение между прутьями решётки появилась человеческая рука. Рука. Человеческая. Появилась из подземелья. Бесшумно. Я чётко разглядел запястье и кисть (наверняка мужскую). Увидел, как шевелятся пальцы с обломанными ногтями; и муху, что нагло ползала по повернутой в мою сторону ладони. Рука слепо шарила – будто разыскивала, за что ухватиться. На секунду замерла. Опухшие, грязные пальцы вдруг скрючились, будто мышцы человека свело судорогой. И вцепились в широкий прут решётки. Вновь раздался удар – тот самый, что совсем недавно и привлёк моё внимание. Решётка чуть подпрыгнула над землёй. Соединявшая её со стеной верёвка вздрогнула, вытянулась струной. - Что за хрень такая? – пробормотал я. Попятился прочь от накрытого решёткой люка. «Нежить второго уровня, - ответил профессор Рогов. – Стихийно поднятый экземпляр, не прошедший предварительную обработку. Активен только в тёмное время суток». - Мертвец? «Отличается высокой степенью агрессии, - продолжал сыпать информацией Мясник. – Испытывает так называемую «жажду крови». Чувствителен к заклинаниям света и тьмы, слабо восприимчив к магии стихийных направлений. Почти не поддаётся подчинению. Не годится в пищу: стихийно поднятые экземпляры не ядовиты, но имеют плохие вкусовые качества – питаться стихийными «двойками» брезгуют даже падальщики. Возраст данного экземпляра примерно полтора года. Точнее можно определить, если изучить место его обитания». - Замечательная компания. На поднятых мертвецов я научился реагировать если и не спокойно, то сдержано. Давно выяснил, что лучшее оружие против ходячих трупов – решётка из дюжины «воздушных лезвий». Уже не один десяток рычащих вонючек в этом мире я превратил в заготовки для шашлыка. Но раньше я проделывал то в лесу, подальше от людских глаз. И лишь однажды: около сеновала постоялого двора. Сколько тратил на те магические плетения маны я плохо представлял (мэтр говорил, что немного). Но видимые усилия прилагал лишь для того, чтобы отдать чёткий приказ профессору. Всё же магия – это лучшее оружие. И против живых врагов, и против мёртвых. Тем более что иными орудиями защиты я почти не владел. Разве что мог до полуобморочного состояния заболтать живых – против мертвецов такое средство не действовало. Я завертел головой; попытался сообразить, кому должен сообщить о проникшей в подземелье мёртвой твари. В голове промелькнули версии того, как мертвец мог попасть в канализацию. Запрокинул голову: почудилось, что вверху что-то мелькнуло – на самой вершине стены (чья-то голова?). Но присмотреться я не успел. Отвлёкся на новый шум – это подпрыгнула ещё одна решётка, уже по другую сторону от входа в обитель. Над ней я тоже заметил шевеление пальцев. Как и над её соседкой. Больше не сомневался, что в помещениях под землёй шумели не крысы. «Нежить второго уровня», как окрестил мертвецов профессор Рогов, наверняка уже разорвала всех грызунов на части. Помню: ходячие мертвецы без видимых усилий рвали на куски лошадь. Потому не сомневался: от них не сумели бы отбиться даже гигантские крысы-мутанты, знакомые мне по фильмам ужасов. Невольно порадовался, что служители Чистой силы догадались прикрыть отверстия водостоков прочными решётками. Прутья не поддавались на усилия мертвецов. |
