В своей личной борьбе за спасение душ обвиняемых в этих преступлениях Алонсо имел единственное оружие. Он похлопал по кожаной сумке, висевшей на плече.

– Отец Ибарра, у меня с собой «Эдикт веры», подписанный Великим инквизитором. Он позволяет мне даровать прощение каждому, кто признается в своих преступлениях, поклянется в вере в Господа и отречется от дьявола.

В темноте глаза священника загорелись гордостью.

– В последнем клянусь безо всяких сомнений! Но, повторяю, я не колдун и не смогу в этом признаться.

– Даже ради сохранения собственной жизни?

Ибарра повернулся к нему спиной и посмотрел на узкое окошко, в котором виднелось зарево огня.

– Вы приехали, чтобы услышать, как они кричат?

На сей раз инквизитор не сумел скрыть дрожь. Недавно, во время горного спуска, он заметил клубы дыма над деревней. Взмолившись, чтобы костры запалили в честь празднования летнего солнцестояния, Алонсо с дурными предчувствиями пришпорил коня. Он мчался навстречу заходящему солнцу и, достигнув окрестностей деревни, был встречен хором воплей.

Сожгли шесть ведьм.

«Не ведьм – женщин», – напомнил он себе.

К несчастью, Алонсо оказался не первым инквизитором, приехавшим в поселение. Он подозревал, что отцу Ибарре пока что сохранили жизнь только благодаря его сану священника.

Алонсо смотрел в спину узника.

Если мне под силу спасти его, да будет так.

– Отец Ибарра, прошу, признайся…

– Что вам известно о святой Колумбе?

Ошеломленный странным вопросом, инквизитор ответил не сразу. В университетах Саламанки и Сигуэнсы он изучал каноническое право в области посвящения в сан и отлично знал именослов всех святых. Однако имя, произнесенное отцом Ибаррой, к этому списку имело весьма спорное отношение.

– Ты говоришь о ведьме из Галисии, – произнес Алонсо, – которой во время паломничества в Рим повстречался дух Христа.

– Иисус повелел ей принять христианство, если она желает попасть в рай.

– И она приняла. И была предана мученической смерти: обезглавлена за отказ предать свою веру.

Ибарра кивнул.

– Присоединившись к церкви, она не бросила колдовство. Крестьяне до сих пор почитают ее и как ведьму, и как святую мученицу. Молятся ей о защите от злых чар. И просят уберечь от преследования добрых ведуний, разбирающихся в целебных травах, амулетах и ворожбе.

Путешествуя по северу Испании, Алонсо не раз слышал о культе святой Колумбы. Он знал многих женщин – причем, образованных, – которые изучали природу, искали лекарства, травы и тянулись к языческим знаниям. Каких-то из них обвинили в колдовстве и сожгли. А некоторые нашли прибежище в монастырях и обителях, где они, как и святая Колумба, могли молиться Христу и при этом тайком выращивать травы и помогать больным и обездоленным, стирая грань между язычеством и христианством.

Неужто заключенный священник имел какое-то отношение к подобному культу?

– Вас обвиняют в применении исцеляющих амулетов, – проговорил Алонсо. – Разве это не подтверждает вашу связь с колдовством? Признайтесь, и я буду ходатайствовать о помиловании согласно «Эдикту»…

– Я не колдун, – повторил Ибарра и указал на дым, просачивающийся в камеру. – Те женщины помогли многим страдающим в окрестных горных поселках излечиться от хвори. Я был всего лишь их защитником, смиренным рабом святой Колумбы, покровительницы ведьм. Я не смогу с чистым сердцем признать себя колдуном. Не из-за презрения к подобному обвинению, а потому, что не смею им называться… Ибо недостоин такой чести.