Но через час ему пришлось таки проснуться. Надтреснутый женский голос пронзительно выводил прямо под ухом:

Не покидай меня, высокая мечта,

Козла в мужчину превращает наркота…

Та та та та та…

Ля ля ля ля, Эсмеральда…

На столе красовался балдометр водки и пол литра «Боржоми». «А баритон то жмется», – безразлично прикинул Пепел, оценив понтовый прикид сорокалетнего потасканного мачо. Скорее всего, промышляет продажей покупкой разменом квартир: глазки такие, будто постоянно метраж купе в уме подсчитывает.

– Я вообще директор риэлтерской фирмы…

– Нет, давайте лучше говорить про футбол… Вот завтра, то есть уже сегодня, очень забавный матч будет. Закончится он…

– Я не хочу! Достали вы меня своим футболом! А как насчет того, девочки, чтобы прямо с поезда ко мне на жилплощадь?

– А вдруг ты – сексуальный маньяк?

– Нет, я – не маньяк, я – девелопер, это значит…

– А давай выпьем…

– Блин, мать твою, если ты каждый раз будешь так надираться после поездки на НТВ, я с тобой больше не ездец. В конце концов, кто из нас алкоголичка?

– Аспирину дай…

– А давайте обсудим тему сексуальных маньяков!

– Ага, вон по телеку про одного пугают. Уже то ли семь, то ли одиннадцать киндеров похитил!

Пепел смирился с судьбой. Вышел покурить, прийти в себя. Когда вернулся в купе, риэлтер пребывал в благополучном отрубоне, так и не реализовав наполеоновские трах планы, а девицам явно хотелось продолжить банкет. Сергею ничего не оставалось, как до конечной остановки глотать риэлтерскую подачку под храп спонсора и выслушивать Таню и Лену, простых северных девчонок, словивших непонятный для него фарт, заключавшийся в грошовой стажировке на крутом телеканале. Тема маньяков, похищающих детишек, еще дважды всплывала в беседе, но раз от разу невнятней. Сергей смотрел на худеньких, растрепанных, раскрасневшихся от водки девчат, и с удивлением понимал, что ему, всегда к деньгам легкому, мучительно жалко оставленных в Австралии денег – и не потому, что отправлялся за экватор не бомбить толстосумов, а в турне по местам, где снимался мощный фильм про гоблинов, хоббитов и колдунов; собирался, да не доехал.

Полусвихнувшиеся от неожиданного счастья, бессонной ночи и забористой водяры, барышни явно заслуживали лучшей участи, включая Монмантры и турецкие бани в Салониках. А у Пепла на кармане – мятая десятка на метрошный жетон. И даже кружкой ларечного пива не разживешься.

Любимый город встретил неприветливыми взглядами вокзальных ментов. Хмурое утро невнятной северной осени дразнило пронизывающим ветром, который не мог выветрить из головы кислый настрой. Пепел шагал по перрону без шапки, в распахнутом пальто. Но традиционная родная морось, оседающая на лбу, губах, волосах, была холодна – и все: не облегчала она ни чугунного звона в ушах, ни налитых свинцом век.

И, хотя сам себе запретил вспоминать, память, издеваясь, принуждала сравнивать здешнее свинцовое небо с лазурным небом Сиднея. Здешние скудные фантики рекламных стендов с тамошним фейерверком зазывающего неона… А далее память услужливо рисовала сцену – как из за обтянутого зеленым сукном стола разом поднялись и ушли все игроки, стоило на горизонте появиться незнакомцу в смокинге. А Пепел не свалил, и рубились они до пяти утра. И Пепел проигрался подчистую. И малым утешением для «мистера Сержа» оставалось то, что, как позже шепнул крупье, судьба свела Сергея за партиями в баккару с фокусником номер один земного шара Дэвидом Копперфильдом.

– Куда едем? – прилип охотящийся на клиентов таксер с нетипичной для водил стрижкой ежиком.

– Я – пешком, – вяло отмахнулся Пепел.