Скорее всего, мы бы ещё нескоро встретились. Или, быть может, и вовсе не пересеклись — Авийон ведь далеко не маленький, да и Даггерти не торчит всё время на планете, — если бы не один случай, снова столкнувший нас вместе.

Это был один из тех суматошных дней, когда я с самого утра трудилась в штаб-квартире полиции, помогала одному ворчуну-детективу просматривать шайку малолетних дилеров, приторговывавших запрещённым на Радамане наркотиком. Полиция уже несколько недель пыталась выйти на того, кто поставлял на планету контрабандную дурь. По словам моего полицейского-коллеги, пока что её активно распространяли только в пределах Авийона, но если не предпринять меры, у этой дряни имелись все шансы в считанные циклы разлететься по всему миру.

В отличие от легальных радаманских препаратов, к этому наркотику было легко пристраститься и превысить дозу.

Последствия передоза были самыми что ни на есть трагичными — смерть. Уже несколько молодых ребят умерли от передозировки. В считанные минуты, поэтому, когда прибыли спасатели, спасать уже оказалось некого.

Когда приступила к просмотру последнего задержанного, миновало время ужина. Можно было сделать перерыв, но мне хотелось как можно скорее покончить с работой и с чистой совестью отправиться домой. Принять расслабляющую ванну и постараться стереть из памяти всех тех ребят, что по глупости подсели на инопланетную дрянь.

Закрепив на голове допрашиваемого эманал, приступила к очередному просмотру. Паренёк даже не стал сопротивляться, просто не знал как, поэтому уже очень скоро я погружалась в его сознание. Не касаясь ненужных воспоминаний, зацепилась за эпизод из прошлого вечера. Увидела подворотню какого-то клуба с покосившейся над дверью вывеской «Снейр», услышала плаксивый, полный отчаянья голос:

— Ну, пожалуйста, дай ещё, — который перекрыло резкое восклицание малолетнего дилера.

— Да отлепись ты! И так уже закинулась дважды. Приходи завтра!

Парень, до сих пор с тревогой оглядывавшийся по сторонам, словно опасаясь чьего-либо появления, вдруг обернулся к своей собеседнице.

Трин.

Меня накрыло холодной дрожью. Лицо девушки даже через тонны косметики просвечивало неестественной бледностью, под глазами пролегли фиолетовые круги.

— Кален, ну мы ведь друзья! — канючила младшая Арвейл. Тоненькая фигурка её тряслась, как от озноба. Кажется, с нашей последней встречи Трин ещё больше похудела, стала почти прозрачной. Упрямо поджав тонкие губы, не желая сдаваться, заныла: — Пожалуйста. Всего одна. Кален… Ну мне очень надо.

Стянув с себя обруч, подалась вперёд, борясь с желанием схватить негодяя за грудки и хорошенько встряхнуть, а ещё лучше — вмазать. Срывающимся от злости голосом выкрикнула:

— Давно она покупает у тебя?!

Парень часто заморгал, тряхнул головой, приходя в себя после неожиданно прерванного просмотра, и уставился на меня немигающим взглядом.

— Триния. Как давно она подсела на эту дрянь?! — зашипела в лицо уроду.

В ответ — тишина. Смотрит на меня выпученными глазами, злыми и какими-то остекленевшими.

Пришлось пустить в ход угрозы:

— Ладно, молчи. А вот я не стану. Прослежу, чтобы коммодор Даггерти узнал о том, кто поставляет наркотики его сестре. Поверь, он с тобой ни о чём говорить не станет. Да и ты после встречи с ним вряд ли будешь в состоянии выражаться членораздельно. Это в лучшем случае.

Откинувшись назад, вперилась в подонка ледяным взглядом.

Наверное, допрашиваемый достаточно хорошо знал Тринию и её семью, потому как быстро сдулся, побелел, словно нацепил на лицо восковую маску, и, шумно сглотнув, отчего резко дёрнулся кадык на его тонкой цыплячьей шее, замямлил:

— Где-то с неделю… Но я никогда не продавал ей больше двух доз одновременно.