Предвозвещая рогом смерть,

О мщении молил он бога:

Гремело и рыдало в твердь

Отверстие глухого рота.

«Вы думали, что умер я —

Вы думали? Я снова с вами.

Иду на вас, кляня, грозя

Моими мертвыми руками.

Вы думали — я был шутом?..

Молю, да облак семиглавый

Тяжелый опрокинет гром

На род кощунственный, лукавый!»

Ноябрь 1906

Мюнхен

ПРЕСЛЕДОВАНИЕ

Опять над нею залучился

Сияньем свадебный венец.

За нею в дрогах я тащился,

Неуспокоенный мертвец.

Сияла грешным метеором

Ее святая красота.

Из впадин ей зияла взором

Моя немая пустота.

Ее венчальные вуали

Проколебались мне в ответ.

Ее глаза запеленали

Воспоминанья прежних лет.

На череп шляпу я надвинул.

На костяные плечи — плед.

Жених бледнел и брови сдвинул,

Как в дом за ними шел я вслед.

И понял он, что обвенчалась

Она не с ним, а с мертвецом.

И молча ярость занималась

Над бледно бешеным лицом.

Над ней склоняюсь с прежней лаской;

И ей опять видны, слышны:

Кровавый саван, полумаска,

Роптанья страстные струны,

Когда из шелестящих складок

Над ней клонюсь я, прежний друг.

И ей невыразимо гадок

С ней почивающий супруг.

1906

Серебряный Колодезь

ПОХОРОНЫ

Толпы рабочих в волнах золотого заката.

Яркие стяги свиваются, плещутся, пляшут.

На фонарях, над железной решеткой,

С крыш над домами

Платками

Машут.

Смеркается.

Месяц серебряный, юный

Поднимается.

Темною лентой толпа извивается.

Скачут драгуны.

Вдоль оград, тротуаров, — вдоль скверов,

Над железной решеткой,—

Частый, короткий

Треск

Револьверов.

Свищут пули, кося…

Ясный блеск

Там по взвизгнувшим саблям взвился.

Глуше напев похорон.

Пули и плачут, и косят.

Новые тучи кровавых знамен —

Там, в отдаленье — проносят.

1906

Москва

«Пока над мертвыми людьми…»

Пока над мертвыми людьми

Один ты не уснул, дотоле

Цепями ржавыми греми

Из башни каменной о воле.

Да покрывается чело,—

Твое чело, кровавым потом.

Глаза сквозь мутное стекло —

Глаза — воздетые к высотам.

Нальется в окна бирюза,

Воздушное нальется злато.

День — жемчуг матовый — слеза —

Течет с восхода до заката.

То серый сеется там дождь,

То — небо голубеет степью.

Но здесь ты, заключенный вождь,

Греми заржавленною цепью.

Пусть утро, вечер, день и ночь —

Сойдут — лучи в окно протянут:

Сойдут — глядят: несутся прочь.

Прильнут к окну — и в вечность канут.

Июнь 1907

Петровское

В ЛЕТНЕМ САДУ

Над рестораном сноп ракет

Взвивается струею тонкой.

Старик в отдельный кабинет

Вон тащит за собой ребенка.

Над лошадиною спиной

Оголена, в кисейной пене,—

Проносится — ко мне, за мной!

Проносится по летней сцене.