Меня укачивало и слегка мотыляло. Судя по ощущениям, мы едем.

Я осторожно приоткрыл один глаз, еле-еле, чтоб никто не заметил моего пробуждения.

Машина родная, служебная. Впереди, за рулём — Калинин. Рядом со мной сидит кто-то посторонний. Не могу понять, кто. Посмотреть тоже не могу. Сразу станет понятно, что пришел в себя. А я пока не хочу этот факт светить. Надо понять, какого черта происходит. Мне в любом случае, конечно, это не нравится. Мало приятного, когда тебя лупят по голове. Но вот, что однозначно — Калинин не стал бы так рисковать, дабы спасти свою шкуру, потому что это очень глупо. Даже ради спасения шкуры. Охрана гостиницы могла не видеть случившегося, машина стояла в стороне. Но могла и видеть. Самого же Володю первого спросят, а где начальство потерялось? Если только Калинин не планирует выставить все так, будто я в чем-то виноват.

Машина остановилась. Человек, сидевший рядом со мной, молчал. И Калинин молчал. Не говоря ни слова, он вылез из «Волги», открыл дверь, а потом потянул меня на улицу. Второй спутник выбрался с противоположной стороны, обошел, видимо, тачку и схватил мои ноги. Я старался быть аморфной мякиной. То есть максимально расслабился. Пусть стараются, тащат. Не будем облегчать жизнь людям.

— Тяжелый гад…

Когда прозвучал этот голос, я настолько охренел в первую секунду, что чуть не открыл глаза. Просто хотел убедиться, что это не глюк.

— Неси, не причитай, — Калинин попытался поудобнее ухватить меня под мышки, из-за чего несколько раз весьма ощутимо тряхнул. Такими темпами можно и мертвого в сознание привести, если что.

— Да я не причитаю, — ответила Тамара. И это реально была она.

Кудряшка, женщина-мечта, администратор из гостиницы. Вот так неожиданность… Мог бы сказать я. И, наверное, скажу. Просто Тамары во всей этой истории быть точно не должно. А она есть. И данный факт вызывает у меня состояние шока. Даже Калинин, долбанувший по голове, не вызывает. Но Тамара, конечно, — просто мандец.

Меня внесли в дом. Это можно было понять по тому факту, что голова оказалась выше, чем нижняя часть, и по скрипу ступеней. Спасибо, хоть так, а не вперед ногами.

— Клади на диван, — скомандовал Калинин.

— Зачем? Все равно ему жить недолго осталось.

Ну, Тамара! Ну, сука! Ты посмотри, какая кровожадная дрянь оказалась. А как играла то… Как играла…

— Прежде, чем это случится, надо узнать нужную информацию, — отрезал Калинин. — От актирисульки мы ни черта не добились. Хорошо, она и меня, и тебя в лицо знала. Обошлось все тихо.

Я второй раз чуть не вытаращил глаза. Так вот кто угандошил Лиличку… Охренеть, однако…

Голос у Володи, что интересно, звучал совсем не так, как раньше. Прямо жесткость в нем появилась. Суровые интонации. Будто и не Володя вовсе разговаривает. Нет, верить никому нельзя. В который раз убеждаюсь. Просто сука на суке сидит и сукой погоняет…

Меня торжественно водрузили на диван. Потом послышались шаги. Грохот чего-то железного и, наконец, в мою родную физиономию плеснули водой.

Я, конечно, мог бы подождать и опять делать вид, что по-прежнему нахожусь без сознания, но самому было просто до ужаса интересно, какого, блин, черта?!

Поэтому открыл глаза и уставился на стоявших напротив Калинина и Тамару. В большей мере даже на Тамару.

— Это сладкий, дивный сон… — я расплылся счастливой улыбкой. — Моя прекрасная леди…

— Хватит кривляться! — Гаркнул Калинин. — Какая, на хер, леди?! Какой сон?

— Вот знаешь, Володя, мерзкий все-таки ты человек… Нет в тебе мягкости душевной.