— Перечислите последствия, которые ждут ее в случае прогулов. Обычно это действует. Позвольте я назову вам некоторые варианты.

И он поведал, чем можно урезонить Несс: пригрозить, что ее на целый день оставят в самом младшем классе, или что Кендра будет приводить ее в школу — позор, которого Несс постарается избежать, или что ей запретят пользоваться телефоном и телевизором, или не будут выпускать на улицу, или отправят в школу-интернат. В конце концов, можно обратиться за помощью к специалисту, который докопается до причин такого поведения девочки.

Кендра слушала Барка и понимала, что любая из предложенных угроз заставит племянницу пожать плечами, и только. Кендра плохо представляла, как можно добиться послушания от Несс, кроме как приковать ее к себе наручниками. Какое из наказаний произведет на нее столь сильное впечатление, что она начнет ходить в школу? Лишить ее телевизора, когда жизнь лишила ее нормальной семьи, ничего не дав взамен? Чем ее может испугать Кендра? Вправе ли взрослые убеждать девочку, что «образование играет в жизни важную роль» после того, как она потеряла родителей — словно они играют в жизни меньшую роль?

Кендра понятия не имела, что делать в этой ситуации. Она уперлась локтями в прилавок и запустила пальцы в волосы.

Этот жест побудил Натана Барка прибегнуть к последнему аргументу: возможно, проблемы Ванессы разрешатся только в условиях полной семьи. Такие случаи бывают. «Если миссис Осборн чувствует, что не в силах справиться с девочкой… В приемной семье…»

— Что? — Кендра подняла голову. — Эти дети никогда не окажутся в приемной семье.

— Значит, мы увидим Ванессу в школе. Я вас правильно понял?

— Не знаю, — честно призналась Кендра.

— Тогда я вынужден дать делу дальнейший ход, поставить в известность Социальную службу. Если вы не можете добиться от девочки посещения занятий, в дело вмешаются другие инстанции. Объясните это племяннице, пожалуйста. Может, хоть это на нее подействует.

Барк говорил с сочувствием, но Кендра меньше всего нуждалась в сочувствии. Она кивнула, желая поскорее избавиться от Барка. Он удалился, перед этим купив бакелитовые бусы для подруги жизни.

Корди достала пачку сигарет из сумки Кендры — собственные у нее давно закончились, — прикурила две сигареты, одну протянула подруге.

— О'кей, я должна вмешаться. — Корди затянулась, словно набираясь храбрости, и решительно заявила: — Может, тебе пора завязать с этой фигней? Не твое это, Кен.

— С какой фигней?

— Ну, материнство и все такое. Сама посуди — ты никогда… То есть откуда тебе иметь навык общения с детьми, если ты никогда этим не занималась? Ты даже никогда не хотела детей! Я хочу сказать, может, лучше отдать их куда-нибудь… Понимаю, ты не хочешь. Но можно же подыскать хорошие семьи…

Кендра смотрела на Корди и думала, как же плохо та ее знает. Впрочем, если честно, Кендра сама виновата. Что может Корди знать, если Кендра никогда не говорила ей правды? Кендра не могла объяснить почему. Наверное, проще было делать вид, что сама выбрала свою судьбу, и выглядеть более современно и эмансипированно: дескать, я женщина независимая.

— Я никому не отдам детей, Корди, — отозвалась Кендра. — Если только Глория не заберет их.

Что Глория Кэмпбелл не собирается их забирать, Кендра опасалась с самого начала, и это подозрение полностью подтвердилось, когда Кендра обнаружила в почтовом ящике первое за несколько месяцев послание от Глории. В нем не было ничего неожиданного: Глория писала, что серьезно обдумала ситуацию и пришла к выводу, что не имеет права увозить детей из Англии.

«Понимаешь, Кендра? Их отъезд доконает бедняжку Кароль, разлука с детьми лишит несчастную женщину остатков рассудка.