Зария ковыляла рядышком, переваливаясь, словно уточка, и тихо бормотала, если за вещь, которую выбирала ее спутница, торговец заламывал бессовестную цену.

— Ты чего там бубнишь, недоразумение? — не выдержал один из купцов, у которого Васька собиралась прикупить сорочку. — Чего бубнишь, спрашиваю? Дорого если, так и пошла вон, не тебе покупать!

И он перегнулся через прилавок, чтобы отвесить безответной жертве бодрящий тычок под костлявые ребра. Василиса вовремя перехватила руку обидчика и отшвырнула прочь.

— Клешни сложи, — сухо посоветовала она разбушевавшемуся мужчине. — Не то переломаю ненароком.

Продавец изумленно захлопал глазами, а Лиска швырнула понравившуюся сорочку на прилавок и, подхватив Зарию, была такова.

Подчиненная молчаливо семенила рядом, а кухарка сердилась:

— Что ты вечно, как во всем виноватая, молчишь? Нравится что ли, когда затрещину дать пытаются?

Но ее праведный гнев пропал втуне. Потому что чернушка только еще сильнее вжала голову в плечи, закашляла, и стало казаться, что вот сейчас заплачет. Васька досадливо выдохнула и отправилась дальше. Штаны–то все равно купить надо. С одной стороны, хотелось несчастную спутницу пожалеть. С другой… где гарантия, что она примет эту жалость и что та ей вообще нужна? И вот, терзаемая противоречивыми мыслями, Лиса продолжила скитаться от прилавка к прилавку, от лотка к лотку.

Лишь через пару часов, нагруженная пирамидой свёртков, девушка почти на ощупь пробиралась сквозь толпу — довольная и счастливая. Довольная, потому что купила почти всё необходимое, а счастливая, потому что, наконец, скинула жаркий полушубок и облачилась в холщовую накидку с широким капюшоном.

Одежка радовала Васькину исстрадавшуюся по сезонной одежде душу. Ну и плюс ко всему стряпуха довольно пристукивала каблуками замечательных башмачков. Теперь можно не опасаться косых взглядов, которые прохожие изредка бросали на ее стоптанные и грязные кроссовки.

Вот только со штанами получилось как–то неловко. Торговец, к которому подошла беззаботная покупательница и попросила примерить штаны на свою комплекцию, окинул ее холодным взглядом и поинтересовался:

— Штаны? Тебе? Ты, девка, блажная что ль?

Зария рядом от ужаса попыталась обратиться в маленькую тучку и улететь прочь.

— Почему блажная? — удивилась Василиса и осеклась, только сейчас понимая, что за все время, проведенное в этом странном мире, ни разу не встретила женщину в штанах. Эх, дурында…

— Какое "мне"? Совсем очумел? — напустилась она на купца. — Щас как мужа позову, он тебе быстро навешает! Оскорбить меня вздумал — приличную женщину, мать шестерых детей? Вы только посмотрите на этого нахала?!

И девушка быстро повернулась к снующим мимо горожанам, ожидая поддержки и всячески раздувая скандал.

— Этот человек решил, что я куплю у него штаны и напялю их на потеху всей толпе!

Торговец, мигом растерявший безмятежность, замахал руками:

— Уймись, уймись, до чего вы склочные — бабы! Сама ж подошла и говоришь — "есть на меня штаны"? И чего я подумать должен был?

Василиса подбоченилась и сверкнула очами:

— Ты должен был подумать: "Ах, у этой уважаемой женщины есть муж или брат одного с нею тела". Хам! Евтропий! Иди сюда! Твою жену только что обозвали падшей женщиной, а ты там гнешь подковы и не слышишь!

Лиска орала так, что со всех сторон к прилавку стали стягиваться люди.

Торговец при упоминании подков побледнел, а дебоширка, видя его растерянность пояснила:

— Он у меня иной раз на спор кобылу в гору заносит. Или подковы гнет. — И снова заорала не своим голосом: — Евтропий! Иди сюда!

— Тише ты, тише, чего орешь? На вот бери любые, только не скандаль, — закудахтал мужик, — вполцены отдам!

Василиса же свалила свои свертки в руки испуганно хлопающей глазами Зарии и быстро–быстро начала перебирать товар.