Банга брезгливо прошлепал по лужам, пару раз фыркнул, подставляя дождю свою остроухую морду, и устремился назад, в теплую тишину дома, где его ждали уютная подстилка и подаренная Чарлзом кость.

Констанс поднялась к себе на верхний этаж и попыталась уснуть, но мозг отказывался угомониться, продолжая свою бестолковую игру под названием «Как хорошо, если бы все было иначе».

В час ночи Констанс спустилась выпить теплого молока, в три погрызла печенье, запив его горячим шоколадом. Когда же настенные часы пробили половину четвертого, убив последнюю надежду на сон, подсела к окну, закутавшись в плед, и стала любоваться утренней зарей.

Она решила ехать в Стэйн-холл сразу после завтрака, и, если Чарлз соизволит ее принять — в чем она очень сильно сомневалась, — извиниться перед ним в самых искренних выражениях.

Тяжелые тучи нехотя ползли по серому небу, нависшему над печальными полями, вдоль которых лежал ее путь. Взобравшись на ступеньки Стэйн-холла, Констанс подергала за витой шнур звонка. В ожидании ответа сердце ее готово было выскочить из груди, но когда миссис Осборн — суровая экономка Чарлза — открыла дверь, молодая женщина постаралась говорить как можно непринужденнее:

— Доброе утро, миссис Осборн! Могу я видеть мистера Стэйна? Меня зовут Констанс Уайтселл…

— Я вас помню, мисс Уайтселл, — заулыбалась экономка, распахивая двери. — Мы виделись на рождественском балу. Мистер Стэйн как раз завтракает, но я доложу ему, что вы приехали. Подождите, пожалуйста, в кабинете.

— Благодарю вас.

Констанс все больше чувствовала себя глупым беспомощным ребенком. Кабинет оказался так же бесподобен, как и все остальные комнаты Стэйн-холла, — темно-голубые портьеры, позолоченные канделябры, — но, едва сев на краешек изящной бархатной кушетки, Констанс невольно вздрогнула. В какой-то мере это объяснялось слишком низкой температурой — по всей видимости, кабинетом пользовались довольно редко, — но скорее всего причина крылась именно в осознании богатства и влиятельности Чарлза.

А не лучше ли попросить миссис Осборн передать ему извинения и незаметно улизнуть? Констанс привстала, но тут же заставила себя опуститься на место. Даст бог, он меня не примет, надеялась она. Может, ему некогда или он все еще сердит. Да уж, наверное сердит.

Внезапно невеселые мысли Констанс были прерваны появлением миссис Осборн, которая буквально вплыла в кабинет.

— Мистер Стэйн хочет видеть вас прямо сейчас, мисс Уайтселл. Пройдемте в столовую. — В тоне экономки сквозило нескрываемое осуждение. — Я провожу вас.

— Благодарю.

Бледнея от смущения, Констанс проследовала за миссис Осборн из кабинета в холл. Миновав несколько закрытых дверей, они повернули направо и вошли в огромную залу, где неторопливо трапезничал хозяин поместья. При этом Констанс чувствовала себя так, словно ее ждала аудиенция у королевы.

— Мисс Уайтселл, сэр! — торжественно возвестила экономка, пропуская Констанс вперед. — Пойду принесу еще один прибор.

— О, что вы, что вы! Не стоит беспокоиться. Я только что позавтракала… — затараторила Констанс, ища глазами Чарлза.

Столовая оказалась немного меньше кабинета, стены ее были обиты деревянными панелями, вокруг дубового стола располагались несколько стульев с высокими спинками, а бордовый ковер и такого же цвета портьеры создавали впечатление теплоты и гостеприимства.

Но Констанс ничего этого не замечала. Ее внимание привлекал лишь сидящий в непринужденной позе за столом высокий темноволосый мужчина, облаченный в пижаму, расстегнутую на груди.

Так вот почему в тоне миссис Осборн звучало неодобрение! — догадалась молодая женщина.