Первое что попытался сделать Фербер, приближаясь к практическому участию в развитии авиации, скопировать планер Лилиенталя и овладеть азами управления летательным аппаратом. Увы, эти попытки оказались не слишком удачными. Фербер вступает в переписку с профессором Октавом Шанютом, путейским инженером по образованию, страстным поклонником нарождающейся авиации. Шанют, обосновавшийся в Америке, первым и сообщает Ферберу об успехах братьев Райт, в которых он поверил и которым старается всячески помочь.

Фербер одним из первых в Европе сразу же с доверием воспринимает эту информацию о летающих американцах. И надо думать именно под их влиянием пытается поставить на свой шестой по счету планер двадцатичетырехсильный мотор «Антуаннет».

Фербер был вдумчивым и осторожным исследователем, для испытания первых своих планеров и самолета он создал специальные приспособления. Одно из них — наклонно натянутый трос, позволял скатываться подвешенному к нему летательному аппарату, как с горки, набирая довольно значительную скорость; другое напоминало подъемный кран, и летательный аппарат мог покачиваться на стреле, вступая, так сказать, во взаимодействие с воздушным потоком.

Технические опыты Фербера его непосредственных начальников не увлекали. Артиллерист? Преподаватель? Вот и учи молодых метко стрелять. А при чем тут какие-то сомнительные аппараты для летания?..

А когда Фербер начал выступать публично, когда его голос зазвучал под сводами Аэроклуба Франции, когда капитан позволил себе — экая дерзость! — обратиться непосредственно к военному министру, настаивая на необходимости приобретения райтовского патента на самолет, тут уж чаша терпения непосредственного начальства, как говорится, переполнилась. Как ведет себя обиженный начальник, известно.

Первый самолет Фербера стоял в ангаре. Туда предполагалось поместить аэростат «Патриа». Правда, это должно было произойти через четыре недели. Но… в отсутствие Фербера начальство распорядилось немедленно вывести самолет в поле! Можно предположить, этот грозный приказ сопровождался не самыми лестными словами в адрес ученого капитана: «А то больно умный!» — или что-нибудь в таком роде. Где начальство, там всегда находятся исполнители, готовые сей момент на что угодно. И самолет вывели из ангара. А тут, как на грех, налетела буря, и разбила машину в щепки.

Оскорбленный таким отношением, Фербер уволился и поступил в моторостроительную фирму Левассер, где много и успешно занимался усовершенствованием двигателей внутреннего сгорания. В ту пору, как ни странно, авиационных моторов, хотя люди уже летали, вообще не существовало, каждый конструктор приспосабливал к своей машине автомобильный или мотоциклетный мотор, исхитряясь уменьшить его все и добиться надежности.

Новый самолет Фербера был готов только к лету 1908 года, и 25 июля выполнил первый полет.

Внимательно вглядитесь в портрет этого человека — волевое лицо, умные глаза, вероятно, уравновешенный характер… Верно? Он, конечно, отчетливо понимал — его обошли и Блерио, и Фарман, и Вуазены, не говоря уже, понятно, о Райтах. Славы не будет, большого богатства авиация тоже, скорее всего, ему не принесет. Но это его не останавливало, Фербер увлеченно работал: есть в жизни, оказывается, стимулы и более существенные, чем чисто внешние достижения. Преданный идее летания, артиллерист, отдавший душу молодой авиации, он сделался первым в мире ее историком. В его книге «Искусство полета» по крупинкам были собраны сведения о новой науке самолетостроении, было увлекательно рассказано о пионерах летного дела, даны смелые прогнозы на будущее.

Фербер азартно защищал аппараты тяжелее воздуха, он выступал доказательно, умно, с великолепным шармом.