Джек редко принимал возбуждающие напитки и сразу почувствовал легкое головокружение. Вернувшись в библиотеку, он занял место напротив Латаши и извлек письменные показания Крэга и Джордана из-под груды книг.

— От корки до корки я их не читала, — сказала девушка, — но пробежала достаточно внимательно, чтобы составить перечень симптомов.

— Неужели? — спросил Джек. — Именно это я сейчас и собирался сделать.

— Я составила список. Вы же о нем упомянули, перед тем как отправиться в путешествие.

— Где список?

Латаша недовольно сморщилась, разгребая лежащие перед ней листки. Отыскав то, что надо, она передала лист через стол Джеку.

Латаша разделила симптомы на две основные группы. В одной колонке перечислялись те, которые присутствовали утром восьмого сентября, а в другой — дневные и вечерние. Утренняя группа включала боли в животе, сильный кашель с выделением мокроты, жар, закупорку носового канала, бессонницу, головную боль, метеоризм и общее возбуждение. Группу предвечерних и вечерних симптомов составляли: боли в груди, цианоз, затрудненность речи, головная боль, трудности при хождении, онемение тела, ощущение парения в воздухе, сопровождаемое рвотой, тошнотой и общей слабостью.

— И это все? — спросил Джек, помахивая листком.

— Вы полагаете, что этого недостаточно? Покойная очень похожа на тех пациентов, которых нам демонстрировали во время учебы на медицинском факультете.

— Я просто хотел убедиться, что это все названные в предварительном показании симптомы.

— Это все, что я смогла найти.

— Вы не встретили упоминания о потливости?

— Нет, хотя специально искала.

— Я тоже искал, — сказал Джек. — Потливость при инфаркте — явление типичное. При первом чтении я не мог поверить, что о ней ничего не сказано, и очень опасался, что пропустил это важное свидетельство. Теперь я рад, что вы тоже не нашли упоминания о ней.

Джек снова посмотрел на список. Проблема состояла в том, что, фиксируя симптомы, к ним не давали уточнений, а когда давали, то они были общими. Поэтому было сложно установить, какую роль каждый из них играл в клиническом состоянии Пейшенс. Замечание об онемении, например, мало что стоило без указания на локализацию, распространение и продолжительность. А ведь важно знать, была ли полная потеря чувствительности или дело ограничивалось «легким покалыванием». Одним словом, Джек не мог установить, какое происхождение имело онемение — неврологическое или кардиоваскулярное.

— Знаете, что мне показалось самым интересным во всех этих трудах по токсикологии? — спросила Латаша, оторвав взгляд от какого-то толстенного учебника.

— Нет, не знаю. Что же именно? — машинально произнес Джек.

Он не мог решить, стоит ли возвращаться к предварительным показаниям, чтобы поискать там уточняющие данные.

— Рептилии, — сказала Латаша. — То, как они выделяют яды и насколько их яды разнятся по силе, вызывает просто изумление.

— Да, это любопытно, — сказал Джек. Открыв показания Джордана, он принялся лихорадочно листать страницы, чтобы побыстрее добраться до событий восьмого сентября.

— Есть змеи, яд которых содержит мощнейший кардиотоксин, способный вызвать мгновенный некроз сердца. Вы представляете, как он мог бы подействовать на показания сердечных биомаркеров?

— И что же это за змеи? — с неожиданно пробудившимся интересом спросил Джек.

Раздвинув лежащие на столе материалы, Латаша подвинула книгу к Джеку и указала пальцем на таблицу змеиных ядов.