— Говорит командир. Мы готовы к взлету и прибудем в Нью-Йорк по расписанию.

Джек проснулся, когда шасси самолета коснулись взлетно-посадочной полосы аэропорта Ла-Гуардиа. К своему величайшему изумлению, он уснул и спал очень крепко. Проведя ладонью по лицу, он почувствовал щетину, но на бритье и душ у него не было времени. Часы показывали двадцать пять минут первого.

Чтобы восстановить кровообращение, Джек встряхнулся по-собачьи и провел рукой по волосам. Эти упражнения привлекли внимание сидящего рядом бизнесмена, и он отклонился в сторону, чтобы быть как можно дальше от подозрительного соседа. Джек решил, что действия джентльмена являются дополнительным аргументом в пользу душа. Хотя он работал в защитном комбинезоне, запах наверняка остался, а принять душ после вскрытия он не успел.

Джек вдруг осознал, что его каблук стучит по полу. Чтобы избавиться от тика, ему пришлось сильно надавить рукой на колено. Но сидеть спокойно он уже не мог.

Ему показалось, что прошла вечность, прежде чем самолет дотащился до терминала, и еще одна вечность, пока он подкатил к нужным воротам. Как только прозвучал музыкальный сигнал, Джек вскочил с кресла и, оттолкнув бизнесмена, снимавшего сумку с багажной полки, выскочил в проход между креслами. Не обращая внимания на неодобрительные возгласы, он протиснулся к носу самолета и, когда люк открылся — на что тоже ушла вечность, — помчался по трапу. Раньше, чем он, вышли только два пассажира. Обогнав эту парочку и вбежав в терминал, он без остановки миновал багажный отсек и выскочил на улицу. Поскольку это был первый рейс, он надеялся, что очереди на такси не будет. Однако самолет из Вашингтона приземлился на десять минут раньше и значительная часть его пассажиров ожидала такси. Зная, что наглость — второе счастье, Джек промчался в начало очереди и с криком: «Я — врач! Спешу на чрезвычайное происшествие!» — сел в первую машину. По правде говоря, он не соврал — и первое, и второе соответствовало истине. Влезая в машину, Джек поймал несколько раздраженных взглядов, но никто не попытался его остановить.

Водитель был уроженцем Индии или Пакистана. Джек назвал свой адрес на Сто шестой улице, и машина рванулась вперед.

Джек посмотрел на часы. Оставалось сорок восемь минут. Откинувшись на спинку сиденья, он попытался расслабиться, но из этого ничего не вышло — они останавливались у каждого светофора. Джек опять посмотрел на часы. Ему показалось, что секундная стрелка бежит по циферблату быстрее, чем обычно. Какая вопиющая несправедливость! До начала торжества оставалось сорок пять минут.

Джек лихорадочно размышлял — не двинуть ли сразу в церковь, плюнув на дом. В этом случае он точно успеет. Но одет он был, мягко говоря, не по сезону. Да и трупный дух еще не улетучился. Значит, принять душ — обязательно и побриться тоже обязательно.

Водитель всю дорогу говорил по сотовому телефону. Джек привстал и постучал в прозрачную перегородку.

— Не знаю, ускорит ли это наше движение, но я должен вам сказать, что очень спешу. Если вы сможете подождать меня у дома, адрес которого я вам назвал, то получите дополнительно двадцатку.

— Подожду, если вы этого хотите, — добродушно ответил водитель.

Джек снова сел, застегнув ремень безопасности.

Следующая задержка произошла на мосту Трайборо у постов дорожного сбора. Видимо, кто-то, не имея пропуска на скоростную полосу, оказался именно на этой полосе, и теперь не мог выбраться из-за подпиравших сзади машин. Наконец пробка рассосалась, но было потеряно еще пять драгоценных минут. Джек вдруг поймал себя на мысли, что в дорожных треволнениях он совсем забыл об Алексис, Крэге и разразившейся в Бостоне катастрофе. Обвинение в медицинской халатности — дело, конечно, скверное, но оно не идет ни в какое сравнение с обвинением в убийстве. Суд по делу об убийстве обречет всю семью на многолетние мучения.