Не в силах остановить безудержную дрожь, я почувствовала, как меня накрыли тёплым пледом. Мои глаза оставались закрытыми, и я слышала раздававшиеся надо мной приглушённые мужские голоса.

— Рико уже вернулся?

— Да-а, он забрал девчонку с ребёнком в другую лодку.

— Значит, уходим.

— Я тебя понял.

После этого последовал рёв мотора, и я почувствовала, как меня подняли и притянули на колени, заботливо укутывая одеялом.

— Док, посмотри. Что-то с ней не так. Она даже не смогла меня узнать.

Моя голова казалась слишком тяжёлой для шеи, и когда чьи-то руки осторожно приподняли меня за подбородок, мой затылок откинулся назад, прижавшись к мужскому плечу. Через мгновение перед моими глазами вспыхнул яркий свет.

— Наркотики. — Я почувствовала, как мои руки вытянули из-под одеяла. — Здесь следы от иглы. Ей что-то кололи.

— С ней всё будет хорошо?

— Мне не известно, что именно ей давали, поэтому не могу ввести антидот. Лучше подождать, когда организм сам восстановится. Но, в любом случае, ей нужна капельница.

С трудом открыв глаза, я увидела поверх плеча доктора ещё двоих мужчин. Один из них управлял катером, а другой смотрел на меня. Их лица казались мне знакомыми, но я не могла вспомнить откуда. Мои зубы стучали от холода, и мужчина, державший меня на руках, притянул меня к себе ещё сильнее.

— С тобой всё будет хорошо, Кэт, — шептал он мне на ухо. — Я клянусь Богом, с тобой всё будет хорошо.

Я почувствовала, как что-то укололо меня в руку, но уже была слишком привычна к этому ощущению, чтобы реагировать. Мой взгляд остановился на пронизывающих зелёных глазах. Они были красивыми, гипнотизирующими. Мужская рука гладила меня по голове, запутываясь в копне волос.

— Оставайся со мной, Кэт. Оставайся со мной, моя девочка. Тебе больше ничего не угрожает. Ты в безопасности. Клянусь.

Мужчина казался расстроенным, и его голос был сдавленным и сиплым. Мне хотелось узнать, кто он был такой и как его можно было успокоить, но не могла найти в себе силы, чтобы спросить. Не отрывая от него глаз, я просто слушала, как он шептал мне обещания, которые сливались в одну убаюкивающую мелодию. Я слушала его до тех пор, пока больше не могла сопротивляться одолевавшему меня сну и вскоре провалилась в пропасть.

Неделя. Я потеряла целую неделю своей жизни, без воспоминаний о том, что со мной случилось. Глядя на своё отражение в зеркале, висевшее над раковиной в больничной палате, я видела, что на моём лице начинали бледнеть синяки, и губы больше не выглядели опухшими.

За это время я успела сильно похудеть, и теперь мои ключицы заметно выделялись под кожей, а руки совсем стали тонкими. Конечно, мне всегда хотелось обладать менее пышными формами, но сейчас я выглядела просто болезненно. Правда, ничего из этого не задерживало моего внимания надолго. От чего мне действительно становилось не по себе, так это от выражения собственных глаз. Во взгляде, смотревшем на меня в зеркале, отражался опыт и опустошённость, которых никогда раньше в нём не было. Невинный оптимизм сменился знанием о жестокости мира, в котором люди обращались друг с другом, как с животными. И я могла стать одной из таких жертв, если бы не Блейн.

Очнувшись, я с трудом поверила своим глазам, когда увидела его рядом. Он опирался головой на скрещенные руки и спал, но даже во сне его ладонь крепко сжимала мою.

Сбитая с толку, я огляделась по сторонам. За окном нависало потемневшее небо, а из-под двери в больничную палату пробивался тусклый свет.

— Блейн? — хрипло позвала я, и он сразу же поднял голову.