Как будто это помешало бы грабителю скрыться с добычей.

Макс достал перочинный нож и перерезал ручки.

Сумка принадлежала Джине. Ее фамилия была написана на ней несмываемым маркером. Он отнес сумку к кровати, отодвинул брошенный там конверт...

Хорошо. Стоп. Он либо вымотался, либо спал на ходу, потому что конверт не был из гостиницы, как ему сперва показалось. Он прибыл по почте – на нем был штамп. Направлен Джине по адресу гостиницы, комната восемьсот семнадцать. Отправитель – некий А.М.К., отсюда, из Гамбурга.

Раз уж он достал и открыл нож, то сперва занялся сумкой, вспоров ткань рядом с застежкой-молнией.

Внутри оказались... Цифровая камера Джины и, да, как он и ожидал – груда счетов.

Макс сел на кровать, просматривая клочки бумажек. Она подписала те из счетов, по которым было непонятно, за что они. Обед, обед, обед, ланч, завтрак, ланч. Книги, книги, книги, книги.

Примерно две дюжины почти нечитабельных счетов разных форм и размеров. Он более подробно просмотрел их, когда понял, что А.М.К. – это...

Стоп.

Поверх груды лежал большой документ, свернутый втрое, чтобы соответствовать остальным. Бумага была тонкой, почти прозрачной и Макс прочел, задом наперед и вверх тормашками, жирный шрифт, гласящий «Американская медицинская клиника».

АМК.

Он развернул его и...

Это была оплата медицинских услуг.

Вверху напечатано полное имя Джины и адрес отеля, комната восемьсот семнадцать.

Видимо, она посещала доктора и...

Иисусе.

Она сдавала тест на беременность.

Макс разорвал присланный запечатанный конверт. Внутри находилось письмо. Он достал его, встряхнул, открыл и...

АМК на самом деле оказалась «Американской медицинской клиникой».

Вверху снова напечатано имя Джины и временный адрес. Письмо начиналось с «Дорогой пациент».

Несколько коротких абзацев на английском. В первом сообщалось, что результаты теста готовы, но самих результатов не было.

Ну конечно, нет.

Во втором абзаце ее упрекали за пропуск запланированного обследования и сообщали, что оплатить его придется в любом случае, поскольку она не предупредила за двадцать четыре часа.

А в третьем абзаце таился кикер. Ей напоминали о важности дородового ухода.

Он перечитал еще раз, но слово все еще оставалось там. Дородовый.

Джина действительно была беременна?

Ладно, а если нет? Это определенно стандартный бланк. Пропущенная ею дата – вчера – была вписана от руки.

Вероятно, этот тип женской клиники продвигает важность дородового ухода при малейшей возможности.

Это ничего не значило.

И даже если она беременна, что с того? Он лучше примет ее живой и беременной, чем беременной и мертвой.

Но как можно было быть таким полным, чертовым дураком? Макс опустил голову между коленей – внезапно у него закружилась голова, перестало хватать воздуха. Джина осталась бы, попроси он об этом.

Она была бы в безопасности и...

Если бы она осталась, ее ребенок мог бы быть от него.

Что за жуткая мысль? Что бы он, черт возьми, делал с ребенком?

Чисто теоретический вопрос. Она не осталась.

И вроде Макс сделал то, что и собирался – выбросил ее из своей жизни навсегда.

Подарил ее другому мужчине, который был слишком глуп, эгоистичен или небрежен, чтобы защитить ее как следует.

Разве что она любила этого сукина сына, и ее беременность была запланирована.

Но если это так, почему он не поехал с ней? И кто, черт возьми, та женщина, с которой она путешествовала?

Кроме одежды в комнате не было ничего, что помогло бы ее опознать.