Андрей Кивинов. Перемена местВременно недоступен – 1
Повесть не содержит нецензурной лексики, за что автор приносит читателю глубокие извинения Теплым летом холодного 14 года в тихий, забытый Гуглом городок Великозельск пришла большая беда. Пришла она не в городок вообще, а к конкретным жителям, отвечающим за процветание и жизнеобеспечение в частности. А еще конкретней — в кабинет мэра Виталия Ивановича Марусова, человека глубоко верующего в собственную незаменимость и носящего нательный крест. Беда тоже носила конкретную фамилию. Причем мужского рода. Белов Сергей Викторович. Представитель контрольно-ревизионного управления. Из самой Москвы, Гуглом не забытой. Креста на нем не было. В настоящую минуту беда сидела напротив Виталия Ивановича и пристально разглядывала градоначальника, словно экзотическую бабочку, которой она не прочь была бы пополнить свою коллекцию. — Я обязательно с этим разберусь, — Марусов легким движением носового платка промокал предательскую испарину и с бульдожьей преданностью заглядывал в глаза ревизору, — не отрицаю, здесь есть и моя вина… Но и вы должны меня понять — за всем уследить невозможно. Перед мэром, как макивара перед боксером, маячил извечный философский вопрос — дать или не дать? Предложить или не предлагать? Мутный тип этот ревизор, хоть и с чистой фамилией — Белов. Знать бы, чей холоп. Виталий Иванович давно усвоил, что контролеры не берутся из ниоткуда и не прилетают по зову совести и стуку пламенного сердца. По стуку, но по другому. Про повод он догадывался — статья в местной оппозиционной газетенке, перекочевавшая в Интернет. Но статейки, как правило, тоже пишутся не по зову, а по хорошо или плохо проплаченному заказу. — Виталий Иванович, речь не о ремонте дорог. Беда постучала крючковатым пальцем по красной папке с потертым псевдозолотым тиснением, от чего иконка, стоявшая на столе мэра, упала святым ликом вниз. — И не о замене труб. Речь о закупке лекарств для льготников. Для тяжелобольных людей. Понимаете разницу? Дороги у вас, кстати, тоже не идеал. Что он несет? При чем здесь дороги? Прям комиссар Каттани. Больной на всю голову. — Видите ли, Сергей Викторович… Третий год из федерального бюджета ни копейки! На какие ремонтировать? Марусов поднял иконку и развел в стороны руки, словно рыбак, показывающий размеры улова. То ли обрисовал масштаб проблемы, то ли намекнул на величину возможного вознаграждения. Белов равнодушно проводил руки взглядом. Он на своем месте тоже не первый год — и не такие пантомимы видел. — Я передам материалы в Следственный комитет, — с интонацией робота пригрозил он и, внимательно приглядевшись к рукаву пиджака, поскреб ногтем прилипшую соринку. О-о! А Марусов еще собирался ему охоту предложить. И баньку. По высшему разряду. Ужин в ресторане заказал. Надо отмашку дать, чтоб не суетились. В гостиничном буфете поужинает, раз такой борзый. — Что ж… Ваше право… Тоже мне, напугал ежа… Это в Москве у вас миллионы народа. Суета и неразбериха. А у нас каждый сверчок на своем месте. И дело знает. Круговорот бумаг в природе. Из этого кабинета выйдут, сюда и вернутся. — И не в ваше местное отделение, а к нам — в Москву. Они бригаду пришлют, вот и разбирайтесь с ней. Марусов помрачнел. Даже лоб вытереть забыл. Оставленная без внимания капля пота медленно поползла от виска к побагровевшей шее. А вот это уже неприятно. Что ему надо-то? Как узнать, хоть намекнул бы… И деньги просто так не предложишь. А может, кто-то команду «Фас!» дал? Марусов принялся перебирать в уме тех, кому в последнее время перекрыл кислород. Все они для Московского Следственного комитета — мелкая рыбешка. |
