Но истинное понимание этой мысли автор начал осознавать, лишь когда она была воспринята в триаде – «блицкриг», «первый реванш» и «переговоры». Фактически откуда-то из глубины души пришла попытка констатации того факта, что указанная «триада» выглядит своеобразным «военно-политическим айсбергом Мировой войны». Итак, «блицкриг» и «реванш» – эти два явления войны поддаются количественному и качественному обсчету. А вот «переговоры»?!

Еще раньше автор рискнул углубиться в историю нашего Отечества – Руси и России, Российской империи и Советской России. Это означало, что далекое и не столь давнее прошлое должно было подсказать ответ на недавнее настоящее из жизни страны в годы Великой Отечественной войны, причем в его трех ипостасях – политической, экономической и военной.

И помогла мне в этом замечательная личность – мой многолетний спутник по волнам истории нашего Отечества и ее славной составляющей – истории разведки госбезопасности.

Приходилось прояснять то, что часто искажалось, а временами подвергалось сознательной лжи недоброжелателями и недобросовестными обладателями пера. Приходилось при этом искать общие заветы, характерные для разведчиков всех поколений разведывательного труда – русского, российского и советского.

Благодаря встрече в это время со Старым Чекистом-Разведчиком автор встал на тропу вселения в души будущих разведчиков бесконечно верной мысли: они продолжатели дела всех прапраразведчиков на пользу тысячелетней Российской государственности.

Это время было богато общением с коллегами, часто неординарными в нашей профессии. Но эта встреча…

Примечание. Как это уже не раз случалось, «запальным устройством» для автора в его очередном увлечении «с пером и бумагой» становились весьма скудные сведения. Так и эту рукопись он затеял, имея всего несколько интригующих намеков на «таинственные переговоры о перемирии».

Растревожили его душу по этой «проблеме» писатель-фронтовик Владимир Карпов и вопрос слушателя на лекции, а окончательно вовлекла в «тему» записка-призыв поработать над ней Старого Чекиста-Разведчика.

Ну не мог автор противиться мысли Николая Коперника: «Живому уму достаточно немного увидеть и услышать, для того чтобы потом долго рассуждать и многое понять». Ведь этот призыв преследует автора с глубокого детства – со школы, военно-морского училища, спецкурсов госбезопасности, при работе в контрразведке, разведке, в учебном заведении службы…

Предисловие

Наследие старого разведчика

Средоточием нравственности является долг.

Еще не притупилась боль от потери Советской Родины, и автор не смог вывести свою растревоженную душу из лабиринтов заблуждений разливающейся мутным потоком псевдодемократии. Судьба оказалась в это щемящее безысходностью время снова добра к автору – удалось увлечься историей отечественной разведки на фоне исторических событий Государства Российского за тысячу лет. И только с годами, когда мутная волна разорения нашего Отечества под лозунгом «приобщения к западным демократиям» замедлилась, стал понятен тот факт, что для автора углубление в историю его профессии разведчика явилось спасительной миссией.

На этом пути длиной в полтора десятка лет работа над историей разведки не раз приносила личные открытия, которые согревали душу своей полезностью в оценке особенностей событий из разных периодов существования Государства Российского. На этом фоне значимым явлением стала попытка проникновения в глубины жизни разведки в годы Великой Отечественной войны, в один из наиболее трагических периодов нашей истории.

Когда готовилась рукопись по тысячелетней истории российской разведки, не так-то легко было решиться выйти в свет с новой трактовкой истории русской, российской и советской разведки.