— Так это все? — произнесла миссис Флор. — Очень жаль Эмили.

— Да, но все к лучшему. Горинг, когда будете в Лондоне, не премините зайти ко мне домой. Вы расскажете мне, как вы путешествовали с леди Сереной.

Легкий поклон, и он ушел. Через полчаса маркиз был впущен в дом на Лаура-плейс дворецким Фанни.

Другого дворецкого он обнаружил в гостиной, зажигающего свечи в канделябрах.

— Великолепно, Лайбстер! — сказал он. — Пойдите скажите леди Серене, что, несмотря на то что она запретила мне здесь появляться, я все же здесь и хочу видеть ее немедленно.

— Ее светлость, милорд, сообщила мне, — произнес Лайбстер, скромно покашливая, — что если вы неожиданно окажетесь здесь, она поужинает в постели.

— Неужели? Пойдите скажите ей, что если она не спустится вниз, то я поднимусь вверх.

— О да, милорд! Если вы так настаиваете! — сказал Лайбстер и неслышно удалился.

Больше он не вернулся, но через пять минут Серена ворвалась в комнату, щеки ее пылали, а глаза яростно горели и совершенно не соответствовали тому спокойному серому цвету платья, в которое она была одета.

— Как вы смеете передавать свои наглые слова через моих слуг?! — негодовала она.

— Я думал, что только так смогу заставить вас спуститься.

— Но вскоре вам, Иво, придется разочароваться в этом, я…

Эта речь неожиданно оборвалась, так как он резко потянул ее к себе и запечатал ей рот поцелуем. Минуту-другую все ее мышцы были напряжены, Серена пыталась вырваться, но неожиданно она перестала бороться и буквально растворилась в его объятиях. Он сжимал ее все сильнее и наконец слегка разжал руки, чтобы дать ей отдышаться.

— Итак, прекрасная злая колючка! Вы уже отругали меня?

Она лежала у него на руке, голова была откинута на плечо, глаза блестели из-под полуприкрытых век:

— Отвратительное существо! Без манер, без совести, эгоистичное, высокомерное — как я вас не люблю! — Она вздохнула. — А как вы меня не любите!.. Мне казалось, что тигр пожирает меня. Да вы просто сошли с ума! Никогда вы не были так рады отделаться от меня!

— Никогда! — воскликнул он горячо. — Клянусь, что никогда больше не позволю вам довести меня до безумия своим неукротимым сильным характером, своей несносностью! Но все бесполезно, Серена. Я думал, что вырвал вас из своего сердца. Я думал, что для меня вы просто дочь моего старого приятеля, пока… Что заставило вас это сделать? Зачем?

Улыбка исчезла из ее глаз.

— О Боже! Я не знаю! Я хотела этого, Иво! Когда вновь увидела его — о, мне показалось, что я девочка, что мне девятнадцать лет. Может быть, потому что я была слишком одинока, может быть, потому что он по-прежнему любил меня. Он боготворил меня, как вы никогда не боготворили, Иво.

— Нет, я вас не боготворил, — насмешливо произнес он. — Я вижу вас такой, какая есть, и именно без такой несносной девчонки я не могу существовать! Я увидел, как он преклонялся перед вами, закрывая глаза на ваши несовершенства. Я пожалел его, потому что в вас он не любил самого восхитительного. Я не стану распахивать перед вами ворота, и вы возьмете любой барьер, как и я. — Он ощутил ответ на свои слова в легком трепете стройного тела, рассмеялся и снова поцеловал ее.