- Где ты была? - развозмущался он. - Я тут две недели торчу, жду когда меня, наконец, найдут!

 - Как это две недели? - растерялась я. - Пушка гонялась за нами всего-то часа три назад...

 А ведь Василий Петрович предупреждал, что люди по-разному воспринимают время в Потоке. Но надо же! Целых две недели!

 Ох, надеюсь, для Вари прошли не годы...

 А Михаил изменился и даже, кажется, прибавил в весе. По крайней мере, выглядел опрятнее: облачился в чистые брюки и рубашку, обзавелся остроносыми ботинками, вместо жутких сапожищ и, наконец, привел в порядок лицо. Теперь оно блестело от чистоты, отливая здоровым румянцем.

 - А чего ты торчишь тут две недели? - рассердилась я. - Мог бы за это время сам нас разыскать.

 - Вот еще! - Михаил даже ногой притопнул. В ботинке это получилось менее эффектно, чем в сапоге. - Чтобы опять напороться на коров с желудями?! Тут безопаснее.

 - Где тут? - не поняла я.

 - А ты оглянись, - посоветовала Света, которая еле сдерживала хохот. - Я же говорила, мальчишки...

****

2010 год

 Встреча с Алисиной бабкой началась с пятиминутного препирательства, во время которого она пыталась затащить меня на кухню пить чай, а я изо всех сил старалась от этого отвертеться. Не люблю чай. Совсем. А просить кофе неудобно. Тем более сегодняшнюю норму я уже выпила.

 В конце концов, пришлось смириться и плестись в махонькую, жмущую в бедрах кухню. Нет, конечно, есть определенное удобство в том, что, сидя за столом, ты можешь дотянуться и до шкафа с холодильником, и до раковины. Но я с детства привыкла к другим габаритам, хотя последние годы и сама была вынуждена довольствоваться кухней в "хрущевке". С другой стороны, сама выбрала именно эту квартиру.

 Помешивая ложечкой горячую коричневую жидкость, источающую аромат мяты, который я не переношу, во второй раз выслушала историю Алисиного детства, не узнав для себя ничего нового. Всё это бабка (звали ее, кстати, совсем как мою, Галина Дмитриевна) уже рассказывала во время предыдущей встречи.

 Алиса жила с ней четыре года, с тех пор, как в возрасте шести лет осталась без мамы, а папа обзавелся новой женой. Любила животных и книги, могла читать до поздней ночи, пока бабка не выключала свет и не отбирала у внучки фонарик. Зато в школе у Алисы складывалось далеко не все. Учителя постоянно ругали ее за недостаточное рвение в учебе и абсолютное отсутствие усидчивости. А уж из-за постоянных стычек с одноклассниками, бабушке приходилось бегать в школу через день. Алису из-за рыжих волос дразнили ведьмой, за что она направо и налево раздавала тумаки.

 Видя тоску в глазах пожилой женщины, я снова подумала, как история маленькой Алиски похожа на мою собственную. Может, именно поэтому я принимаю ее исчезновение близко к сердцу? Потому что вижу в девочке себя?

 Прозвище "ведьма" приклеилось ко мне еще в младших классах, и я тоже отстаивала доброе имя кулаками, чем доводила до белого каления Бастинду. Ведь именно ей приходилось выслушивать из раза в раз советы учителей о моем воспитании. Папа, не вылезающий из командировок, даже имени моей классной руководительницы запомнить не мог. Я даже не уверена, знал ли он местоположение моей школы...

 Но дело было не только в рыжей шевелюре и абы какой учебе (я, как вы догадались, в школе тоже не блистала). По странному совпадению, я лишилась матери в том же самом возрасте, что и Алиса.

 Сердечный приступ в тридцать лет. Что ж, и так бывает. Жизнь далеко не всегда справедлива...

 Наконец, мы перебрались в Алисину спальню. Аккуратно застеленная кровать покорно ждала владелицу. Книжкам, на заставленных сверху донизу стеллажах, не терпелось снова попасть в руки любознательному ребенку. Везде идеальный порядок, но это уж бабушка постаралась.