Девушка была не просто красива, она притягивала любой взгляд, который просто обращался в ее направлении, и удерживала его все оставшееся время. Как только она входила в помещение, все внимание обращалось на нее. Но одновременно в ней ощущалась какая-то затаившаяся опасность, которая и отпугивала от нее большинство поклонников, пытавшихся завладеть ее вниманием уже после нескольких минут знакомства. Я чувствовал это, но почему-то сам абсолютно спокойно относился к этому. Видимо, это и послужило одной из тех причин, почему ее назначили моей напарницей. Я не начинал нервничать в ее присутствии. Тем более с каждым днем это наше сотрудничество нравилось мне все больше и больше. Не только в профессиональном плане, но, что более важно, в личном. Во время наших совместных походов я любовался ею. Меня поражало, что такая красавица делает в этих темных пещерах. Общение с нею мне дало понять, что я интересен ей не больше как приятель, но это меня особо не огорчило. Я был поглощён тайной города. И видимо, эта моя холодность к ней и некая отстраненность, в конце концов, заинтересовали ее. Наши совместные походы перешли из разряда только деловых разговоров. Мы могли или молчать днями напролет, или, наоборот, болтали ни о чем, не переставая. Вернее говорила Лена, я все больше слушал. Никогда особо не был заводилой и душой компании, но если хотел проявить себя или просто поддержать беседу или разговор, мог и сам говорить практически на любую тему, правда, сутками напролет болтать я не мог совершенно, хватало меня обычно максимум минут на сорок. А вот Лена, как оказалось, любила порассуждать о жизни, о том, что мы здесь делаем, да вообще, была она достаточно начитанной и эрудированной девушкой, стыдно признаться, но по многим вопросам, о которых я не то что не задумывался, но и не знал, что они существуют, у нее было свое собственное мнение. Но странным во всем этом было то, что Лена никогда не касалась личных тем или вопросов своего прошлого. Что меня несколько удивляло, но помня о ее появлении здесь, я не думал, что это является какой-то особенной странностью, скорее это было спецификой ее работы. Временами на Лену нападала какая-то меланхолия, и она становилась не очень разговорчивой, правда я и сам не слишком часто старался завести беседу, особенно в такие моменты, но и наше взаимное молчание меня совершенно не напрягало.

Как-то так незаметно получилось, что мы стали посещать полевую кухню вместе, вечерами после окончания работ и сдачи оборудования на склад стали проводить наше небольшое свободное время вместе. Что самое странное, в такие моменты обратно в город меня не тянуло. Мне было приятно и интересно находиться с этой немного загадочной и удивительной девушкой. Но ее прошлая жизнь так и оставалась для меня темной и непознанной тайной.

Я понимал, что ничего серьезного из наших отношений не выйдет, а поэтому не старался каким-либо способом форсировать события, боясь как-то обидеть или оскорбить Лену. А ее, похоже, наши такие отношения и взятый темп их развития вполне устраивали. Было заметно, что она старается решить для себя какой-то вопрос и немного разобраться во мне.

И это наше сближение, видимо, почувствовали каким-то образом в лагере.

Как-то вечером я услышал (подслушал, после того как немного разобрался в теме) разговор в палатке геологов, который меня заинтересовал двумя фактами, которые в нем обсуждались.

— Слышь, Мих. А твой приятель, похоже, закрутил со Снежной королевой.

— Не могу сказать, он мне не докладывается.

— Да брось ты, все видят, что Шатун и она везде и всегда постоянно вместе появляются в последнее время.

«А Шатун, это видимо, я», — пришла запоздалая мысль в мою голову, — «а Снежная королева, похоже, Лена».