С севера по склону ехали трое всадников. Судя по виду их лошадей, им пришлось преодолеть большое расстояние. Всадники направлялись к тому же самому проходу, что и он. А ведь об этой тропе никто не знал!

— Кто бы мог подумать, — пробормотал Малыш Кактус, — что я встречу здесь людей! Надо быть настороже!

И он осторожно двинулся вперед, прекрасно понимая, что сюда могли забрести только люди, которые ищут надежного укрытия. К северу и западу располагалась местность, изрезанная многочисленными каньонами и известная под названием Приют грабителей. Изредка там замечали табуны лошадей или стада коров, которых гнали всадники с тяжелым взглядом, избегавшие наезженных троп и державшиеся своего собственного пути.

Дневная жара спала; в воздухе повеяло прохладой, и Малыш понял, что ночью будет холодно. Он поднялся уже довольно высоко; воздух здесь был разреженный, и становилось трудно дышать, но Малыш хотел миновать перевал, а потом уж остановиться на ночлег. Он напряженно вслушивался в тишину и глядел в оба, опасаясь наткнуться на всадников, которые проехали здесь раньше него, но все было тихо.

Наконец он въехал в осинник и, услыхав шум текущей воды, двинулся туда. На берегу небольшой речушки он нашел ложбину и развел костер, тщательно замаскировав его от постороннего взгляда. Затем он распряг коня и пустил его пастись. Наскоро перекусив и выпив кофе, он расстелил одеяло и пончо и повалился спать.

Проснувшись поутру, он увидел, что дрова в костре прогорели и превратились в кучку пепла. Небо над его головой на удивление было похоже на этот пепел. Почувствовав, что продрог, Малыш сбросил одеяло и, наломав сухих веток березы, сосны и осины, развел большой костер. Вскоре огонь уже весело потрескивал, и он поставил на него кофейник.

Утро было тихое и холодное. Внизу, в долине, лежал густой туман, похожий на дым от горящих листьев. Из него, словно острова, торчали верхушки деревьев. В воздухе чувствовалась сырость, и дым от костра стелился низко над землей, но язычки огня весело лизали сухие ветки, и не прошло и нескольких минут, как в воздухе запахло кофе и жареным мясом.

Несколько раз Малыш подходил к выходу из ложбины и тщательно осматривал окрестности. Сам не зная почему, он чувствовал какое-то смутное беспокойство, и из головы у него не выходили три всадника, которых он видел вчера. Честному человеку здесь делать нечего, если он, конечно, не оказался здесь проездом, но для этого есть гораздо более легкие пути на восток и на север. У Малыша мелькнула мысль, не Херринги ли это, но он тут же отмел ее. Они бежали на восток отсюда, и к этому времени, их уже, наверное, поймали.

Позавтракав, он подвел коня к реке, но тот отказался пить ледяную воду. Малыш быстро сел в седло. Жеребец несколько раз взбрыкнул, скорее по привычке, чем от желания сбросить седока, и Малыш двинулся дальше.

Выехав на открытое место, он почти сразу же увидел цветы. Много пестрых лилий, а также белоснежных орхидей. Были здесь и другие цветы — пурпурные и фиолетовые; у некоторых преобладал голубоватый оттенок, а у других окраска была настолько блеклая, что они казались белыми. Здесь цвел и сиреневый капор, и голубые незабудки, и много-много других цветов, названий которых Малыш не знал. Некоторые из них были ему знакомы только потому, что он видел, как индейцы употребляли их в пищу или в качестве лекарств.

Заметив полянку, всю усыпанную цветами, Малыш Кактус спрыгнул с коня и бросился туда. Он наклонился, чтобы сорвать цветок, и вдруг позади него кто-то грубым голосом сказал:

— Стой на месте, парень, не то получишь пулю в спину.

Малыш замер на месте; он испугался, но еще больше удивился.

— А в чем дело? — спокойно спросил он.