Маша смешно посопела.

На шее, в разрезе клетчатого платьица, у нее блестел сплетенный из серебристой проволоки крестик. Мак посмотрел на него и сказал:

— Каждому свое испытание. Кому горячая вода, кому ледяная. Сегодня ведь Крещение. Некоторые люди в прорубь окунаются, несмотря на мороз.

— Ненормальные…

— Ну почему ненормальные?! Раз такой обычай…

Маша сразу поправилась:

— Ненормальные не потому, что глупые, а потому, что с особым устройством организма…

— И характера… Я бы каждому давал орден Храбрости… Двенадцатой степени… А тебе орден Терпеливости. За горячую воду…

Она впервые улыбнулась. Посмеялась даже… И вдруг ойкнула.

— Что? — испугался Мак.

— Кажется, ногу сводит…

— Которую?

Маша сморщилась, шевельнулась:

— Эту…

Они сидели, перепутавшись в воде ногами (как-то незаметно это получилось), и теперь Мак ощутил краем ступни затвердевшую Машину мышцу. Сжал девчонкину ногу двумя подошвами, как тисками, и начал толчками разминать ее.

— Легче?

— Ой… да… Отпустило.

— А у тебя раньше так случалось?

— Да. Но не часто…

— Ты будь осторожней во время купания. А то как скрутит на глубине… Меня один раз скрутило. Хорошо, что Мир был рядом… Он всегда рядом…

— Меня тоже один раз… на глубине. На даче… А рядом был соседский мальчишка, Борька Челябин, по прозвищу Танкоград. Он меня тут же выволок на песок за волосы… У меня волосы были тогда как шапка. Может, помнишь какие, когда мы были в четвертых классах.

— Помню, — соврал Мак. То есть сперва соврал, а потом в самом деле вспомнил девчонку из четвертого «Б» с прической из густых пыльно-желтых колец. И спросил с неожиданно ревнивым щекотаньицем: — И ногу он тебе тоже массировал?

— Нет, она сама прошла. С перепугу…

— Но, наверно, этот Танкоград в тебя сразу влюбился? Храбрые принцы всегда влюбляются в спасенных кудрявых принцесс… — Это уже без всякого щекотаньица, а так, с дурачеством.

Маша шмыгнула носом-клювиком.

—