— Вы сами решайте, какую работу поручить этому парню, мистер Ангес.

Глядя на мальчика оценивающим взглядом несколько минут, Ангес наконец решил:

— Я думаю, его лучше всего определить на конюшню.

Работая первое лето на конюшне Драммонда, Джеймс испытывал ужас при виде высокого седовласого пожилого человека. Но спустя некоторое время мальчик привык к властному тону своего хозяина и даже научился угадывать, чем ему можно угодить. В девять лет мальчик уже точно знал, что Драммонд приходится ему отцом.

В тот год в возрасте пятидесяти лет умерла его мать, и один мальчик, который был старше его, объяснил Джеймсу, почему его кожа намного светлее, чем у матери. Тогда такая связь казалась ему невозможной, но он вынужден был согласиться с этим странным фактом, несмотря на то, что Ангес ни разу не сделал ни малейшего намека, подтверждавшего предположения мальчика.

Это утро, сначала такое похожее на сотни других, вдруг стало иным. Направившись к «джипу», Ангес Драммонд вдруг остановился, мрачно глядя на Джеймса.

— Ты ведь снова возвращаешься в школу Фернандины, парень?

— Да, сэр. На следующей неделе.

— И тебе нравится посещать школу вместе с белыми учениками?

— Я всегда посещал школу для белых, — ответил Джеймс. — Хорошие ребята.

— Они тебя не обижают? — спросил Ангес.

— А почему они должны меня обижать? — задал встречный вопрос Джеймс.

— Потому что у тебя темная кожа.

— Двое ребят как-то однажды назвали меня чернокожим верзилой, — пожав плечами, ответил Джеймс. — Я им хорошо ответил, и они больше меня так не называли.

— Ты стал большим, — ответил Ангес. — Высоким. Ты будешь снова играть в футбол?

— Да, сэр. В прошлом году я играл за команду первокурсников. В этом году думаю выступить за университетскую команду. Хотя баскетбол мне нравится больше.

— Да, — задумчиво сказал Ангес, — у тебя для этого подходящий рост.

— Тренер говорит, если я буду много заниматься спортом, то смогу сам стать тренером.

— Хорошо. Очень хорошо, — Ангес на минуту отвел взгляд в сторону моря. — А что ты делаешь на острове, когда не занят на конюшне?

— Я охочусь и ловлю рыбу, — ответил Джеймс. — Дедушка показывает мне лучшие места.

— И на кого же ты охотишься?

— Чтобы запастись мясом, каждый год я отстреливаю одного-двух оленей. Но больше мне нравится охотиться на птиц. У меня хорошая собака.

— Чем ты стреляешь птиц? — спросил Ангес.

— Из старой одностволки дедушки двенадцатого калибра. Хотя, конечно, таким ружьем больше одной штуки вряд ли подстрелишь.

Ангес посмотрел на мальчика взглядом, какого Джеймс никогда прежде не видел.

— Пойдем со мной, — сказал он и, повернувшись, стал подниматься по ступенькам дома.

Удивившись, Джеймс с минуту не двигался. Потом привязал мерина к перилам лестницы и поспешил за стариком. Ангес уже был в доме и, свернув налево от главного зала, направился в свой кабинет. Джеймс следовал за ним мимо обшитых дубовыми панелями стен, книг в кожаных переплетах, мраморного камина, огромной кучи покрытых пылью газет на неимоверно большом столе, лакейских подносов, уставленных хрустальными графинами с красной и желтой жидкостью. Однажды, еще совсем мальчишкой, он украдкой пробрался в эту комнату, где, охваченный благоговейным трепетом, глазел на открывшееся его взору великолепие внутреннего убранства дома.