— Уму непостижимо, — отреагировал Браун, хотя, в общем-то, не очень удивился решению Уорда. — А как же твое очередное звание?

— Я могу получить его по выходе в отставку.

Браун недоверчиво покачал головой.

— Ты должен был стать флагманским офицером, Базз. Мы рассчитывали на тебя.

— Двадцати лет вполне достаточно, — возразил Уорд. — Дети выросли. Разводиться с Мэри я не собираюсь. Мне нужно немного любви в жизни.

Каждый из них побывал во Вьетнаме и участвовал в боевых действиях. У всех троих карьера морского офицера оказалась разрушенной событиями этой войны. Судьба Уорда была самой героической и сложной. Начинал он как один из выдающихся летчиков палубного истребителя F-14. Во время двадцать шестого боевого вылета ему пришлось катапультироваться над мостом «Челюсти дракона», после чего он пять лет провел в плену.

Федоров с угрюмым видом раскачивался на стуле, скрестив руки на груди.

— Все, что угодно, только бы остановить часы. Что-нибудь экстраординарное. Такое, чтобы прервать течение времени.

— Верно, дружище. — Уорд застенчиво улыбнулся. — Ты попал в самую точку, приятель.

— Все хотят быть счастливыми, — сообщил им Федоров. — Они несчастны оттого, что стали несчастливыми. Это Америка. Помните, кто бросал в нас дерьмо? — Он оглядел зал, как будто мог обнаружить в нем кого-то из участников антивоенных демонстраций. В ресторане сидело лишь несколько престарелых туристов. — Где они теперь? Тоже несчастны, бедные детки. Ладно, пошли они в… Они получили свое.

— Блестящий анализ. — Уорд повернулся к Брауну. — Вы не находите, доктор?

— Я не знаю, — сказал Браун. — Мне надо подумать над этим.

«Наши судьбы связаны общей иронией», — думал Браун. Ни один из них не пришел на флот по своему собственному желанию. Каждого склонил к морской карьере кто-то другой. В случае с Уордом сыграла роль семейная традиция. Брауна и Федорова привели в училище амбиции родителей-иммигрантов. Закончи они школу хотя бы на год-два позднее, они смогли бы сделать выбор самостоятельно. Он и его друзья были последними папенькиными сынками своего времени.

— Наши враги поставлены в тупик, — провозгласил Федоров, — это хорошая новость. Плохая новость? И мы тоже. — Он поднял стакан с вином. — Будьте здоровы.

Уорд и Браун тоже подняли свои стаканы, впрочем, они уже давно перешли на содовую.

В конце концов они вернулись в дом у реки. Браун решил остаться на ночь, закончить утром свои дела в Уолдорфе и после обеда поездом отправиться домой.

В гостиной Уорд налил Федорову небольшой стаканчик вина, который тот принял без каких-либо возражений. Для них с Брауном он приготовил кофе. Браун вспомнил флотскую привычку своего друга потреблять кофе в любое время в больших количествах.

— Может быть, остаться на флоте надо было мне, — объявил он Баззу Уорду, — вместо тебя. Иногда я жалею, что ушел.

— Я всегда так думал, Оуэн. Ты должен был остаться вместо меня. Но ты сделал большие деньги на своем лодочном бизнесе. На флоте тебе черта с два удалось бы такое.

Браун тряхнул головой.

— Это всегда риск. Никогда не знаешь, каким будет следующий сезон. В любом случае меня никогда не интересовали сами деньги.

Федоров, который, казалось, погрузился в сон, вдруг встрепенулся.

— Ты бы лучше помолчал об этом, Оуэн. Не то окажешься в карцере.

— Никого из нас не интересовали деньги, — убежденно произнес Уорд. — И это правда.