|
Растение придется накрыть стеклянным колпаком, подогревать грунт, вносить дорогостоящие подкормки. И все равно у деревца будет два дальнейших пути – либо зачахнуть и умереть, либо переболеть, но приспособиться, превратиться во что-то совершенно новое, непривычное для взгляда хозяина, не столь красивое внешне, как это планировалось селекционерами, но жизнеспособное. Нежное растение, заботливо выращенное на почве Нижнего Новгорода, болело. Признаки болезни едва различались глазом – трудно было приметить их на фоне красочных цветов и ярко-зеленых листьев причудливой формы. И уж само собой, те, кто должен был освещать для мировой общественности развитие города-конфетки, этакого трехсотэтажного Чупа-чупса, старались не замечать пятен плесени. И Милена была одной из тех, кто радостно, с энтузиазмом, расхваливал в эфире Радионета любимое детище неоглобализма. Стеклянная дверь бесшумно раздвинулась перед Миленой. Она прошла через просторный вестибюль, на секунду задержалась перед аркой пропускника, автоматическим движением провела пластиковой картой по прорези детектора. Вошла в зеркальную кабину лифта, оказавшуюся на удивление пустой, и понеслась вверх, на сто двенадцатый этаж. Придирчиво оглядела свое отражение. Н-да… До стандарта красавицы вы, госпожа Серебрякова, никак не дотягиваете. Росточком маловата, ножки тоненькие, голенастые. И грудь, Милена, где ваша грудь? Где ваш пышный бюст? Вы оставили его дома, забыли пристегнуть? Не пора ли задуматься о пластической операции? Все современные, без предрассудков, дамы в вашем отделе давно уже прибегли к этой неопасной, безобидной манипуляции. Теперь на них приятно смотреть. Они соответствуют стандарту. А вы – нет! Может быть, поэтому на вас не обращают внимания мужчины? И именно поэтому вы пользуетесь репутацией "синего чулка"? – Сами вы чулки! – сказала Мила и показала изображению язык. – Чулки-дураки. Если бы я встретила хоть одного нормального мужика, он сразу бы стал моим. Моим! Сразу! Никуда бы он не делся. Только где их взять, нормальных… Врушка. Самообманщица. Нормальных мужчин вокруг нее было хоть отбавляй. Нормальных, и красивых, и мужественных, и даже просто хороших. Только все они не подходили ей. Потому что они не были Игорем Масловым. Все они в подметки ему не годились. Милка любила только его – Игоря. А он умер. Она никак не могла справиться с этой болезнью. Не могла поверить в то, что он умер. Сама ведь шла за его гробом, плакала навзрыд. Сама кинула горсть земли в его могилу. Похоронила его. И вот нате – до сих пор разговаривает с ним и пишет ему письма. Сумасшедшая. Интересно, что бы сказали ей на работе, если бы узнали об этой странности? Посоветовали бы обратится к психотерапевту, конечно. Это сейчас модно – ходить к психотерапевту. А вот на самом деле – взять и пойти. И свести дяденьку-психотерапевта с ума. Рассказать ему, что тот, кого похоронили, был вовсе не Игорем Масловым, а древнеассирийским полководцем Иштархаддоном из рода Слышащих Иштар. Точнее, его телом. И что разум Иштархаддона вселился в выжившее тело его двойника – Игоря. И очень скоро довел это худосочное тело до своих прежних, шварценеггерообразных габаритов. Таким образом, что у нас есть теперь? Есть Иштархаддон, он же Хадди, из целей конспирации называющий себя Игорем Масловым. Милена пыталась полюбить его – он так был похож на Игоря… У нее не получилось. Она даже не знает, где он живет последние полгода. А где же разум, где душа настоящего Игоря? Похоронены вместе с оплаканным телом? Наверное, да. |
