Что касается Мэдди, то ее давно нет. От запаха ее духов не осталось и следа.

— Уже девять, — говорит Робби. — Нам пора идти.

Чарли еще мгновение стоит в центре комнаты, совершенно растерянная.

Как странно — как ужасно неприятно! — переходить от картины в мысленном взоре к суровой реальности. В этой комнате не осталось счастья. Сейчас она это понимает. Это просто коробка с белыми стенами, в которой хранятся воспоминания, теперь омраченные трагедией.

Робби наблюдает за ней с порога. Он знает, что только что произошло.

В ее голове вновь возник фильм.

То, что это никогда не беспокоило Робби, было одной из тех черт, которые она в нем любила. Он знал ее историю, знал про ее одержимости и все понимал.

— Ты приняла сегодня таблетку?

Сглотнув, Чарли согласно кивнула:

— Да.

— И все уложила? — Робби произнес это так, словно она уезжала не навсегда, а только на выходные.

— Думаю, да. Та еще работенка!

Она провела бо`льшую часть дня, раскладывая свои вещи в две кучи: «забрать» и «оставить». В итоге взяла очень мало. Только два чемодана со всей своей одеждой и коробку, наполненную сувенирами и ее любимыми видеокассетами. Остальное отправилось в короба, предусмотрительно расставленные в центре комнаты, чтобы охранникам было легче избавиться от всего этого, когда они поймут, что она больше не вернется.

— Ты можешь потратить на это столько времени, сколько тебе нужно, — предложил Робби. — Вовсе не обязательно уезжать сегодня вечером. И я все еще готов отвезти тебя, если ты подождешь до выходных.

Чарли понимала это. Но для нее ждать — даже несколько дней — было так же немыслимо, как и остаться.

— Теперь уж поздно отступать.

Она схватила свое пальто. Вернее, пальто Мэдди. Подарок ее бабушки, случайно оставленный, когда увозили остальные вещи. Чарли нашла его под кроватью подруги и присвоила. Этот винтаж — из пятидесятых — был нехарактерно театральным для Чарли, которая обычно предпочитала носить то, что позволяло сливаться с толпой. Сшитое из ярко-красной шерсти, с массивным воротником в форме крыльев бабочки, которые собирались вместе, когда Чарли застегивала его под подбородком.

Робби взял чемоданы, оставив Чарли коробку и спортивный рюкзак, который она использовала вместо сумочки. Она не стала запирать комнату. Это ни к чему. Ее последнее действие перед отъездом заключалось в том, чтобы стереть имена, нацарапанные маркером на белой доске, прикрепленной к двери.

Чарли + Мэдди

Слова оставили на ее ладони чернильное пятно.

Они уходят быстро и тихо, незамеченные другими студентками, живущими на этаже, большинство из которых собрались в гостиной с телевизором. Слышится пронзительный голос Розанны Барр, за которым следует сдержанный смех. И хотя Чарли никогда не понимала их одержимости телевизионными программами — зачем смотреть шоу, когда фильмы намного лучше? — сегодня вечером Чарли рада этому увлечению соседок. План состоит в том, чтобы избежать прощания. Несмотря на то что она очень сдружилась со многими девушками на своем этаже. Но все закончилось в тот момент, когда умерла Мэдди. Теперь лучше всего — просто исчезнуть. В одно мгновение здесь, в следующее — уже нет. Как Мэдди.

— Поездка пойдет тебе на пользу, — говорит Робби, когда они едут в лифте на первый этаж. Предательская глухота его голоса дает понять, что он в этом не слишком уверен. — Просто тебе какое-то время нужно побыть подальше отсюда.