Полковник молча подошел к столу, садиться не стал.

— Садитесь, — властно сказал президент, указывая на свободный стул.

— Благодарю, — ответил подполковник и остался стоять.

— Хорошо… В таком случае мы хотели бы знать, подполковник, что правительство Соединенных Штатов Америки делает для спасения свободы и законно избранного правительства Йемена?

Будь этот вопрос задан в другой обстановке, другим тоном и другими словами — подполковник обязательно бы ответил на него. Сейчас же и вопрос и тон, которым он был задан, и обстановка — его просто взбесили.

— Не знаю, — отрубил он.

— То есть как — не знаете?

— У меня нет связи. Станцию спутниковой связи разбило взрывом. Я бы хотел знать, что делается вами, уважаемый господин Президент, для спасения свободы и законно избранного правительства Йемена?

Судя по всему, никто из сидящих в этом кабинете людей даже не задумывался о том, что они — власть, и они должны что-то предпринимать. В их понимании американцы, поляки, британцы, литовцы, чехи, словаки — те, кто сейчас либо уже погиб, либо сражался, прикрывая плацдарм для эвакуации, — это они должны были что-то делать. А сам Али Насер Мухаммед — делать был ничего не должен и его люди тоже, они должны были просто принять власть.

Ублюдки…

— План эвакуации готов?

— Нет, — ответил полковник уже со злорадством, — никак нет. Порт горит, а аэропорт выведен из строя.

— Так делайте же что-нибудь, черт побери, или…

Президент шарахнул кулаком по столу — это, видимо, было каким-то заранее оговоренным сигналом. Все дернулись к оружию — но было поздно. Подполковник резко шагнул в сторону, открывая сектор огня для стоящего за спиной польского спецназовца. Поляк вскинул винтовку, у него была новая польская винтовка с подствольником, и к ней он присоединил лазерный прицел и большой магазин — улитку на девяносто патронов, превращая ее почти что в ручной пулемет. Красная точка лазерного прицела метнулась по столу — и мгновенно замерла на вспотевшем лбу президента. Те, кто потянулся руками к оружию, мгновенно замерли, как соляные столбы.

— Что вы делаете? — попробовал возмутиться находящийся под прицелом президент. — Это беспредел!

— Жалуйтесь в Госдепартамент, — отрезал подполковник, — и заодно учитесь плавать. Лично я не намерен заниматься вашей эвакуацией. Это ваша страна, и вам лучше знать, как унести отсюда ноги. Тем более один раз вы это уже сделали, не так ли?

История повторялась — один раз в виде трагедии, второй раз — в виде еще большей трагедии. В одна тысяча девятьсот восемьдесят пятом году президент НДРЙ Али Насер Мухаммед, верный коммунист-ленинец пригласил таких же, как он, верных коммунистов-ленинцев, внутренних оппозиционеров во главе с его злейшим врагом, Абд Эль-Фаттахом Исмаилом в один из загородных дворцов на переговоры по обеспечению единства в партии и стране. Со стороны оппозиции приехали двадцать человек — практически весь кабинет министров находился в оппозиции президенту. Когда они вошли в зал для переговоров — а президента почему-то в нем не было — и расселись вокруг стола, в зал ворвались автоматчики-смертники, в упор расстреливая людей. Уцелел только Абд Эль-Фаттах Исмаил, с несколькими верными людьми он вырвался из дворца и бросился в советское посольство, потому что больше ему было укрыться негде. Армия сразу раскололась пополам — но президент призвал на помощь дикие горные племена, среди которых имел немалую поддержку, и выдал им оружие с армейских складов. Двадцать тысяч дикарей-кочевников ворвались в Аден, тогда столицу Южного Йемена, принявшись с запредельной жестокостью убивать всех, кого они встретят, в городе вспыхнули уличные бои.