Новый год приближался стремительно, как никогда, и, как никогда, Сашке было абсолютно наплевать, наступит он вообще или нет.

За оставшиеся до праздника три недели ребята в классе начали обсуждать свои планы, кто, где, с кем встречает, что кому подарит, в чем пойдет на традиционный школьный бал – это, конечно, девчонки, – кого пригласит.

Сашка сидела на подоконнике в классе литературы и наблюдала сквозь стекло, как во дворе дерутся две большие упитанные вороны. Одна налетала на другую, пытаясь отобрать то ли корку хлеба, то ли кусок банановой кожуры – разглядеть точно с высоты четвертого этажа Сашке никак не удавалось. Придя к выводу, что вряд ли вороны едят бананы и уж тем более шкурки, девушка решила, что бой идет за хлебную корку.

Она еще сильнее прижалась носом к стеклу, когда до нее донесся голос Алены:

– Мы с мамой на выходных такое платье купили для бала! Темно-синее, с блестками. Сшито как будто специально для меня. Продавщица так прям и сказала. И туфли к нему.

Сашка представила себе Пухову в этом ее платье, и вороны тут же отошли на задний план.

– Игорь будет очарован, – произнесла одна из девчонок. – Он тебя уже пригласил?

– Да, еще неделю назад, как только объявление внизу повесили, – ответила Алена.

Сашка задержала дыхание и досчитала до десяти, как ее учила мама. Не помогло. Сердце ухало в груди, словно огромный колокол.

– Санек, а ты на бал что наденешь? – подражая девчоночьему голосу, спросил неизвестно откуда взявшийся Штирлиц. Сашка руку дала бы на отсечение, что минуту назад его в классе не было.

Она отодвинулась от стекла, потерла холодный расплющенный нос. Ее взгляд метался от Пуховой и Штирлица к собственным полинявшим джинсам с неаккуратной бахромой внизу.

– А я пойду в костюме зайца, – наконец нашлась она. – У меня с детского сада остался, если мама не выкинула.

Штирлиц и девчонки захихикали. Сашка тоже выдавила кривую улыбку, жалкую, как показалось ей самой.

«Надо, что ли, маму попросить съездить со мной в магазин купить что-нибудь приличное», – подумала она про себя, мысленно перебирая содержимое шкафа в собственной комнате.

В кабинет вошла Анна Леонидовна, начался урок.

Литературу Сашка любила больше всех остальных предметов вместе взятых. Может, потому что с детства обожала читать, а может, потому что Анна Леонидовна единственная из учителей относилась к Сашке серьезно, как ко взрослой, словно не замечая ее амплуа вечного клоуна. Вероятно, поэтому девушке и не хотелось паясничать и острить на ее уроках.

Впрочем, и отвечать она вызывалась редко, предоставляя это другим. Зато сочинения всегда писала на «отлично».

Сегодняшний урок будет особенным – это Сашка поняла сразу, едва увидела любимую учительницу. Вид у той был какой-то загадочный. И Сашка, как оказалось, не ошиблась.

– Сегодня я почитаю вам стихи, – произнесла Анна Леонидовна. – А вы попробуете угадать, чьему перу они принадлежат, и расскажете, какие ассоциации они у вас вызывают.

Класс загудел: девчонки – одобрительно, мальчишки – наоборот.

Уже с первых строк Сашка знала ответы.

Голос учительницы летел над классом, вливался в Сашкины уши, отдаваясь холодком предвкушения в груди.

Повторяла она слово в слово за Анной Леонидовной, сама не замечая, как начинает шевелить губами.

Учительница выдержала паузу.

– Ну что, какие будут предположения? – обратилась она к затихшему классу.

– Лермонтов? – послышалось неуверенное с первой парты у стены, где сидели очкарики-зубрилки.

– Это Анна Ахматова, – неожиданно для самой себя произнесла Сашка и опустила взгляд в парту.