Доставая из пачки сигарету, Александр Борисович спросил:

— Вы курите?

— Нет. С юности привык беречь горло. С тех пор по инерции… — Не договорив фразу до конца, Серебров с досадой махнул рукой. Пропавший голос — его неизбывная боль.

Допрос продолжался уже больше двух часов. Турецкому не хотелось первому начинать разговор про избиение. Андрей тоже избегал неприятной темы. Поэтому Александр Борисович решил быстро миновать ее, сказав:

— Нам уже известно, что натворили Дергач и его сообщники. Теперь вы расскажите о процедуре отмщения. Кто в ней участвовал?

Услышав неожиданный вопрос, Андрей огорчился. Одно дело доносить на себя и совсем другое топить при этом других. Он уже и думать забыл про Мишу из Балатова, с которым его познакомил Игорь Монахов. Где сейчас этот Миша? Где сейчас сам Игорь?

От следователя не укрылось замешательство Андрея. Это тоже было в порядке вещей — многим задержанным не хочется выдавать своих подельников.

— Поставим вопрос иначе, — сказал Турецкий. — Лично вы участвовали в том избиении Дергачева, превратившем его в инвалида? Только не вздумайте наговаривать на себя, у вас и так грехов хватает.

— Сам я не участвовал.

— Ясно. То есть кого-то наняли, заплатив деньги. Сейчас на этом не будем зацикливаться. Понадобится — вернемся. Какой образ жизни вы вели в то время?

— Я оформил в институте академический отпуск на год. А тем временем лечился, подрабатывал в местной газете, делая обзоры музыкальных новинок, помогал Ивану Ивановичу Кизилову.

— Почему через год вы не продолжили учебу в институте?

— К тому времени я практически перебрался в Москву и мне не хотелось возвращаться в Пермь.

— На какие заработки вы жили в Москве?

— На случайные.

— Подробней, пожалуйста.

— Работал в клубах и на дискотеках диджеем, занимался репетиторством, на жилье деньги присылали родители.

— Они знали ваш адрес?

— Разумеется, я им говорил. И один раз какие-то прихлебатели Дергачева пытались узнать у отца мой московский адрес. Но вы бы видели отца — громила. Бежали от него без оглядки.

— Мы тоже, простите за каламбур, забежали вперед. Остановились мы на вашем пребывании в Перми. В июле вы разгромили студию звукозаписи, принадлежавшую Ледовских. Что послужило причиной?

— В музыкальном училище была восхитительная певица — Наташа Козельская, моя хорошая подруга. Она не только вокалистка — сама сочиняет песни, пишет музыку и слова. Однажды Ледовских записал несколько ее песен. При этом не только не заплатил ей, но и пообещал, что дальше студии эти песни никуда не пойдут. Мол, это тренировочная запись, у них сейчас идет отладка оборудования. Каково же было наше удивление, когда мы через довольно короткое время случайно услышали эти песни. Оказалось, Ледовских сделал хороший альбом, однако фамилия Козельской как исполнительницы и как автора на обложке не значилась. Я обошел много киосков, разговаривал с продавцами. Альбом продавался хорошо. Значит, Ледовских, обманув Наташу, зарабатывал большие деньги, а она не имела ровным счетом ничего. Это так возмутило меня, что я решил прекратить его пиратский бизнес.

— А вы разговаривали с ним на эту тему? Может, произошла типографская ошибка, может, он был готов заплатить Козельской гонорар.

— Нет, — ответил Андрей, понурив голову.

Уже было шесть часов, и Турецкий решил, что на сегодня расспросов хватит.