Трагг заверещал, размахивая руками, но меня перед ним уже не оказалось. Парализация от бэкстаба, к сожалению, не сработала, поэтому пришлось выкручиваться. Зато автоматический крит, вдобавок получивший бонус от стелса благодаря Грязному приёму, срезал больше 30 % ХП противника.

Первородные оковы заставили его замереть. Спутанный по рукам и ногам, громила выл, пока Встречный разрез под Электрической хваткой кромсал его шею с двух сторон. Точку поставила комбинация из Кислотного плевка и Потрошения.

С частично растворённым лицом тролль рухнул на спину, продолжая оплывать.

А вот и вторая часть плана. Галочка!

— Почему? — глухо проговорила Персефона, неодобрительно смотря то на труп, то на меня.

— Задай этот вопрос Вендетте, — со злой усмешкой кивнул на асимара, молчаливо стоящую в стороне. — Она тебе по-свойски, по-девичьи расскажет, что этот ублюдок с нами делал.

Гончая покачала головой, мол даже не думай спрашивать.

Через минуту мы вернулись на перекрёсток. Количество мертвецов здесь увеличилось. Причём один из них имел тёмную кожу и острые уши. Он лежал, привалившись к стене, куда положили его собратья. Оставшаяся четвёрка растянулась по залу.

Единым кулаком мы ринулись вперёд, при этом дроу несли мёртвого собрата с собой.

Едва не наткнулись на целый отряд, который мчал нам на встречу. Услышали грохот шагов буквально за десять секунд до столкновения и успели вжаться в тёмные углы просторного коридора.

Из-за поворота вылетела дюжина церковников, а внутри этого кольца белела шевелюра близко знакомого мне товарища.

Мы пропустили их, но сразу два латника начали разворачиваться. Из Персефоны и Деймоса скрытники по очевидным причинам вышли так себе.

Копьё Фурии мелькнуло ослепительной молнией. Окутанный серебристой энергией снаряд влетел в грудь одного из стражей, попутно накрыв вспышкой света всех остальных. Проход заполонили крики.

Время замедляется.

Прыжком в тень оказываюсь позади дальнего воина. Электрическая хватка. Удар в спину. Тело в моих руках дёргается от боли. Вороний грай на Ревелона, тот явно кастует что-то недоброе. Птицы-кляксы каркают слишком уж громком в замкнутом помещении.

Поток огня сметает двоих. Вендетта безоружна, и всё же вбивает ладонь, подёрнутую золотой энергией, в горло одного из врагов. Прямо под шлем. Орчанка пластает тела. Курт отгрызает чью-то ладонь. Нужно поговорить с ним, чтоб всякую гадость в рот не тянул. Багровый пируэт проносит меня под одним клинком, но чей-то пинок отправляет моё тело в короткий полёт.

Спина врезается в дерево, и оно поддаётся. Под треск я влетаю в тесную комнату. Всё вокруг заставлено инструментами для пыток. Как мило. И снова я здесь.

Следом за мной заскакивает кенку. В латных доспехах антропоморфная птица выглядит несколько странно, но мне плевать. Я не дискриминирую Разумных — готов убивать сволочей любой расы и пола.

Первородные оковы давно откатились, а потому теневые цепи стреляют из каменных плит. Обхватывают противника. Зазубренное лезвие. Встречный разрез. Кислотный плевок. Потрошение.

Узы спадают, а страж, даже крича от боли, вслепую отмахивается. Чужой меч чертит мою грудь. Кровь щедро плещет на металлическое кресло. Ненависть застилает глаза. Рука сама хватает первый попавшийся инструмент. Что-то вроде молотка с клином на конце. Его и опускаю на голову кенку. Бью снова и снова, пока клёкот не стихает. С проломленным черепом вообще трудно говорить.

Время постепенно выравнивается, а меня отпускает бешенство.

В проломленную дверь влетела худощавая фигура. Кровь пятнала чёрную сутану с золотым узором. Её здоровье плетётся где-то в красной зоне.

— Привет, Реви, как дела? — не слезая с груди мертвеца, спросил я.

Епископ оглядел месиво на месте лица «собеседника» подо мной, испуганно заверещал и попытался покинуть комнату, но крепкий латный сапог придал ему обратное ускорение.