|
Хозяин уже начал волноваться за своих постояльцев. Однако, несмотря на усталость, всех так переполняли впечатления, что никто не желал идти спать. Вся компания после сытного ужина собралась в саду гостиницы под крышей беседки, где гостеприимный хозяин расставил мягкие диваны и удобные лежанки. Прислуга предлагала усталым туристам душистый густой кофе, сваренный с ароматным кардамоном, и кальян. Поначалу Серафима Львовна с подозрением отнеслась к новой для себя восточной забаве. Правда, она знала, что в Петербурге нынче модно предаваться этому легкому пороку. Да и смешно упираться, коли все желают испробовать. Даже Аристов позволил Зое приобщиться к ароматному дурману. Невысокого роста худой кальянщик в длинном белом балахоне и белой же маленькой шапочке, казалось, священнодействовал. Сначала он принес сам кальян, высокий, стройный, с длинными змеями–мундштуками. Наверху он установил серебряное блюдце и насыпал туда уголь, а когда тот разгорелся, присоединил душистый табак. Пока уголь разгорался и табак нагревался, кальянщик долго и натужно втягивал в себя воздух из мундштука, пока, наконец, не пошел долгожданный дым. После он несколько раз незаметной тенью появлялся около гостей, чтобы легким движением пошевелить табак и проверить, не прогорел ли уголь.
Все общество по очереди прикладывалось к мундштукам и с наслаждением втягивало в себя пряный, легкий, пахучий дым. При этом в чреве кальяна бурлила вода, и чем сильнее был вдох, тем больше кипения происходило внутри стеклянного сосуда. После первого вдоха у Серафимы Львовны закружилась голова. Она закашлялась, но уже второй глоток коварного дыма принес в её сознание необыкновенную легкость и приятность. Все тяготы минувшего путешествия улетучились, все жизненные невзгоды и тревоги исчезли. Она откинулась на подушки, заботливо подложенные ей под голову прислугой, и с наслаждением созерцала все вокруг. Её поразило, что прямо в центре беседки росла пальма, и когда она доросла до крыши, то хозяин не срубил её роскошную голову, а предпочел проделать дыру в крыше и выпустить красавицу наверх. Ночной воздух стал свежим и приятно холодил уставшее тело. Повсюду разливался аромат неведомых цветов. Нарастали незнакомые ночные звуки, чье-то стрекотанье, шуршание. Неожиданно Серна поняла, что они в беседке не одни, что в углу на лежанке пристроился еще один постоялец гостиницы. Видимо, его организм уже давно подвергся воздействию кальяна, так как он лежал, казалось, в совершенном забытьи. Однако, когда до его слуха донеслась речь присутствующих, он вдруг дернулся всем телом, затем сел, а после и вовсе встал со своего ложа. Не очень твердой походкой незнакомец приблизился к честной компании и, поклонившись, заявил: – Господа! Прошу прощения, господа! То обстоятельство, что в местах диких и отдаленных от родины я неожиданным образом встречаю соотечественников, оправдывает мое вторжение в ваше общество. Дозвольте представиться, Северов, Виссарион Иванович Северов, потомственный дворянин, превратностями судьбы оказавшийся в сиих местах. Он еще раз поклонился и остановился, ожидая ответа. Соболев не любил нечаянных знакомств, однако, разморенный кальяном и усталостью, он милостиво кивнул новому знакомому и представил все общество. – Не ожидал встретить тут русского, – заметил профессор. – Да-с, русских путешествующих мало встречается. Все в основном англичане, да где их нынче нет! У немцев тоже мода взялась на египтян. А русских мало, мало, сударь! – Вы откуда изволите путешествовать, из Петербурга, по морю, в Александрию? Сколько нынче дерут в гостинице в Александрии? 20 франков в день? Это по-нашему, что же получается, 5 рублей за сутки? Да, чудовищная дороговизна! Со столом, с прислугой, которой еще и не сыскать! Они же такие плуты, такие бестии! За билеты на поездку из Александрии в Каир, сколько изволили заплатить? За второй класс по железной дороге по 103 пиастра, то бишь чуть более 6 рублей… Э… точнее… – он пошевелил пальцами, словно помогая счету, – 6 рублей, 7 копеек. |
