– Леня, – обратился он к хозяину кабинета, который в это время судорожно комкал бычок в пепельнице, – объясни мне, что происходит. Давай не будем ходить вокруг да около. Ты просил денег на выборы, я дал. Я, в свою очередь, просил у тебя некоторые должности, и ты был не против. Мы продолжаем сотрудничать, и мне казалось, что между нами все просто, понятно и взаимовыгодно.

– Да, Эдик, все правильно, – ответил мэр.

Нешуточное дрожание его рук не укрылось от внимания собеседника.

– Леня, ты перенервничал? Выпей, расслабься, ради бога, чего ты меня стесняешься? Я что, второй день тебя знаю, что ли?

Глава миллионного города вышел из кабинета в комнату отдыха, открыл шкафчик в дубовом гарнитуре, с минуту подумал, что предпочесть с учетом раннего времени и наличия серьезного стресса: виски или коньяк. Остановил свой выбор на коньяке, налил большую рюмку до краев и мгновенно ее выпил. Потом, подумав секунду, взял еще одну, для гостя. Выйдя в кабинет, он налил напиток в две рюмки, одну подвинул Эдуарду, другую выпил сам.

– Полегчало? – без тени улыбки спросил Эдуард.

Мэр неуверенно кивнул.

– Я продолжу. – Посетитель опустил глаза в пол. – Так вот объясни мне, Леня, как могло случиться, что начальник моего юрдепартамента, лучший юрист этого вонючего города, человек, который, как мы договорились, займет после твоей победы эту должность и решит все вопросы моего холдинга… не буду тебе напоминать условия нашего договора. Не буду напоминать и о том, что в проекте развития Северо Восточного района ты заинтересован лично. Так вот объясни мне теперь, как могло получиться, что через несколько месяцев после вступления в должность этого человека замочили в подъезде, как какого то бродягу? Это что означает? Может, я чего то не знаю?

Грач встал, отпихнул стул ногой, медленно прошелся по кабинету, при этом на его майке от Армани явственно проступили следы пота. На лбу тоже повисли капли. Поход к мэру он не считал достаточно важным поводом для того, чтобы облачаться в костюм. Костюмы и галстуки Эдуард Грач надевал только на встречи с банкирами или депутатами Госдумы и исключительно на время этих встреч. Эдуард, талантливейший бизнесмен, который никогда не обманывался в своих проектах и в своих людях, сейчас находился в явном замешательстве. Он был не только страшно расстроен, но и чудовищно раздражен.

– Скажи, Леня, кто мог убить моего человека? Я работал с Вадимом много лет, я проверял его не один раз, передо мной он чист, у него было сто возможностей сходить на сторону, но он ни разу ими не воспользовался. Он был заинтересован в моих прибылях. Меня предать он не мог, ему это просто не выгодно. Значит, он кому то помешал? Значит, за то время, что он работал у тебя, он приобрел таких врагов, которые пошли на крайние меры? Убить вице мэра – это не шутки, на такое не каждый решится – должна быть очень и очень веская причина.

– Я не знаю, что тебе сказать, Эдик, я пока сам ничего не понимаю, – вздохнул мэр. – Я буду разбираться.

– Леня, мне будет очень жаль, если ты не сможешь дать ответа на мой вопрос. Мне очень нужно, чтобы ты разобрался. Кому, как не тебе, знать, в чем таком мог участвовать мой Вадим, а если он ни в чем не участвовал, то это я тоже должен знать точно. Если он во что то влез, я хочу иметь доказательства, подтверждающие его действия. Я не могу мириться с тем, что ключевого для меня человека бьют в подъезде по башке, как какого то алкаша.

С этими словами Грач вышел из мэрского кабинета, бесшумно закрыв за собой дверь.