Разозлившись на самого себя, мужчина схватил девушку за волосы и резким движением поставил на колени. Теперь его увеличившееся орудие оказалось как раз напротив ее лица.

– Соси, – жестко приказал он, сузив глаза.

Мара безропотно подчинилась. Свою девственность она потеряла еще в тринадцать лет и за это время поняла, что мужчинам не стоит перечить. Особенно, в спальне. Особенно, когда мужчина купил тебя за деньги. Лучше смолчать и покориться, и тогда, наверняка, довольный клиент сунет лишнюю монетку тебе за пазуху, тайком от сурового хозяина.

Девушка старательно вылизывала его член, лаская искушенным язычком, но делала это механически, без страсти и огня. Дарвейн чувствовал, как ее язык скользит вдоль ствола, дразнит чувствительную уздечку, легко ударяет по головке… Тело лэра жило своей жизнью, но разум оставался холодным и беспристрастным. Это была не та женщина. Он хотел бы видеть на ее месте другую.

В какой-то момент он прикрыл глаза и представил, что совсем другая девушка так покорно насаживается ртом на его плоть. Вернее, не покорно, а с безудержной страстью и после того, как он заставил ее силой!

Картина, пронесшаяся перед внутренним взором, заставила его зарычать. Ухватив рабыню за волосы, он начал двигаться резкими, глубокими толчками, ничуть не заботясь о том, что та задыхается. Напряжение в паху достигло своего предела. Дарвейн последним движением вошел в рот рабыни на всю длину так, что кончик его члена уперся в заднюю стенку ее горла, и излился мощной струей. Затем медленно вышел из нее и коротко бросил:

– Я хочу видеть ту рабыню, за которую заплатил раньше.

Мара судорожно закашлялась, пыталась отдышаться. Она едва не задохнулась, пока лэр удовлетворял свою похоть. На глазах выступили слезы от нехватки воздуха, но она выдержала это испытание и сейчас гордилась собой. В конце концов, не каждая женщина способна ублажить мужчину подобным способом!

– Она больна, – прохрипела девушка, восстанавливая дыхание, – и не может быть вам полезна, Ваша Милость.

Дарвейн молча натянул штаны, а потом не терпящим возражений тоном заявил:

– А вот это я уже сам решу, может она мне быть полезна или нет. Где твой хозяин?

Нхир Марх обнаружился в трапезном зале и, едва увидев проблемного постояльца, тут же накинулся на него чуть ли не с ругательствами. Дарвейн, насмешливо улыбаясь, выслушал нелепые обвинения и лениво произнес:

– Не понимаю, о чем ты, трактирщик. Вот твоя рабыня, – он указал на Мару, – с которой я провел последние полчаса. Разве она избита? Изнасилована? Или ей причинен другой вред? Да и признаков помешательства не видно. Так что не нужно обвинять меня в том, что одна из твоих рабынь сошла с ума.

– Я не знаю, что вы там себе надумали, Ваша Милость, но вам придется заплатить мне неустойку! – Ридрих начинал сердиться. Этот высокомерный сукин сын испортил рабыню, которую он хранил для себя, довел ее до сумасшествия, а теперь собирается улизнуть, не покрыв расходов. – Девчонка ни на что не годна, у нее буйное помешательство. Я даже не смогу ее продать!

– И почему меня должны трогать твои проблемы? – Дарвейн саркастично приподнял одну бровь.

– Пока вы не взяли ее себе в постель, с ней все было в порядке, – упрямо повторил трактирщик.

Лэр окинул его насмешливым взглядом. Небольшого роста кряжистый мужичок. Наметившееся брюшко, окладистая борода, сальный взгляд из-под густых бровей. Ну, да, сразу видно – охотник до девок. Почему тогда эту берег? Никак влюбился? Или просто не успел? А теперь что, решил заработать на случайном постояльце? Мелкая душонка.

Дарвейн брезгливо сплюнул на грязный пол.