|
Но об этом как раз я и хочу написать теперь. Никогда я не забуду той сцены, которая последовала вслед за появлением Хиггса среди нас, когда закрылась вертящаяся дверь и были зажжены лампы. Он сидел на полу, его рыжие волосы пламенели, его одежда была разорвана и покрыта кровью. Описать его словами невозможно, не говоря уже о том, что от него ужасно пахло запахом льва. Он сунул руку в карман и достал оттуда свою трубку, которая лежала там в футляре и не разбилась. – Немного табаку, пожалуйста, – сказал он. (Это были первые слова, с которыми он обратился к нам!) – У меня вышел весь мой табак, и я выкурил последнюю трубку как раз перед тем, как они посадили меня в эту вонючую корзину. Я дал ему табаку и в то время, как он закуривал, свет от спички упал на лицо Македы, которая смотрела на него с интересом и изумлением. – Какая замечательно хорошенькая женщина, – сказал он. – Что она делает здесь и кто она такая? Я ответил ему на его вопрос, и он встал, вернее, попытался встать, схватился за голову, чтобы снять шляпу, которой на нем больше не было, и немедленно заговорил с ней на своем превосходном арабском языке, говоря, что безмерно рад неожиданно выпавшему на его долю счастью, и тому подобное. Она поздравила его со счастливым избавлением от опасности, и его лицо омрачилось. – Да, скверное дело, – сказал он, – право, я не знаю теперь, как меня звать, Даниилом или Птолэми Хиггсом. – Потом он повернулся к нам и прибавил: – Послушайте, друзья, если я не благодарю вас, так это не потому, что я не благодарен вам, а потому, что я немного обалдел. Ваш сын здоров, Адамс. Мы с ним подружились. В безопасности ли он? Ну да. Старик Барунг, султан, тоже хороший парень, хотя он и велел бросить меня львам (его принудили к этому жрецы), просто влюблен в него и собирается женить его на своей дочери. В это мгновение горцы сообщили нам, что все готово и что мы можем отправляться. Я перевязал раны Джошуа, и мы пустились в обратный путь. Мы благополучно добрались до входа в первый колодец, но даже здесь не могли еще отдохнуть. Необходимо было немедленно же завалить камнями колодец и сделать его непроходимым, так как Фэнги знали теперь о его существовании и могли воспользоваться им. Откладывать это дело было нельзя. Когда мы проходили мимо той площадки, откуда Оливер и Яфет перебрались на сфинкса, мы слышали голоса за стеной, которую мы же и соорудили здесь. По видимому, жрецов привело в ярость то, что их жертва ускользнула из их рук, они перекинули мост через пропасть и собирались теперь произвести на нас нападение. Это заставило нас поторопиться. Если бы они разобрали стену раньше, чем мы прошли мимо нее, наша судьба была бы ужасна и в лучшем случае мы погибли бы от голода в нижнем колодце. Едва мы выбрались на свет и временно замуровали выход, Квик, несмотря на свою усталость, отправился верхом в сопровождении Македы, Шадраха, который, согласно заключенному с ним условию, снова был теперь свободным человеком, и двух горцев во дворец, чтобы привезти оттуда некоторое количество взрывчатого вещества. Мы остались у входа в колодец, потому что Хиггс не мог двинуться с места и нам не на чем было нести Джошуа, и сторожили, или, вернее сказать, сторожили горцы, а мы спали с винтовками в руках. До наступления полудня Квик вернулся в сопровождении большого отряда и привез с собой носилки и все необходимое. Тогда мы отвалили камни, Оливер, Яфет и еще несколько воинов спустились до первого коридора и заложили там мину. Немного спустя Оливер вернулся вместе со своими спутниками, и вид у него был несколько испуганный, а сам он был очень бледен. Он приказал нам немедленно отойти в сторону. Следуя за нами, он прошел некоторое расстояние, разматывая при этом провод, потом остановился и повернул выключатель небольшой электрической батареи, которую он держал в руках. Раздался глухой взрыв, и земля содрогнулась, как при землетрясении, а из отверстия колодца полетели вверх камни. |
